По гипотезе Фрейда, функционирование индивидуальной психики неотделимо от тех способов, какими организована совместная жизнь человеческого сообщества. Поэтому уже в работе «Тотем и табу» он начинает с попыток объяснения основных коллизий семейной жизни, анализирует отношения родства и лежащий в их основе фундаментальный антропологический факт — запрет на инцест. Благодаря этнологии и этнографии было давно известно, что брачный союз внутри собственного племени (инцест) является запретным даже в архаических племенах. Также было известно, что этот запрет распространяется не только на людей, связанных кровным родством, но и на все племя, принадлежащее одному тотему. В верованиях примитивных народов тотем — это обычно животное или растение, обладающее магической силой, считающееся родоначальником племени и являющееся предметом религиозного культа. В рамках этих представлений мужчине запрещена сексуальная связь не только со своей матерью или сестрой, но и с теми, кто является таковыми в воображении (кто мог быть его матерью или сестрой). Но главное заключается в другом: речь идет о существенном ограничении сексуальной свободы, имеющем психологические причины, а также о том, что вообще понимается под родством.
Основные идеи, обсуждаемые Фрейдом в этой работе, можно было бы кратко сформулировать так: родство — это не биологический, а культурный феномен. Культура здесь понимается как обуздание собственных чувств, коллективная выработка стратегий в обращении с наиболее мощными эмоциональными привязанностями и влечениями, претендующими на немедленное удовлетворение. Именно эти переживания являются источником внутреннего конфликта и приводят к первому усложнению психической жизни — появлению амбивалентности чувств, т.е. такой ситуации, когда одновременно и нежность, и враждебность определяют восприятие близкого человека. Нежность является непосредственным выражением любви и привязанности, а враждебность выражает страх перед зависимостью от любимого объекта, перед его непредсказуемостью или возможной утратой, и в конечном итоге — страх перед собственными чувствами. Но в силу психических механизмов защиты (отрицания) этот страх невозможно признать в качестве собственного чувства, поэтому он переносится (проецируется) на сам объект любви и предстает в качестве его неких (пугающих) свойств. Основным инструментом защиты от таких воображаемых объектов является институт табу — немотивированных и необсужда-емых запретов, которые нуждаются в строжайшем соблюдении. Фрейдом этот феномен архаических культур характеризуется как механизм, подобный неврозу навязчивости, когда человек тщательно ритуализует повседневность, заполняет ее множеством субъективных и даже абсурдных запретов, защищаясь тем самым от собственных противоречивых чувств.
Клод Леви-Стросс (1908—2009) — французский этнограф, социолог и культуролог, создатель школы структурной антропологии (в психологии — изучение структуры разума), развивал теорию инцеста как одну из предпосылок происхождения права и государства, исследовал систему родства, мифологии и фольклора.
Жорж Батай (1897—1962) — французский философ, занимался исследованием иррациональных сторон общественной жизни, разрабатывал категории сакрального, искушения злом и саморазрушительного эротического опыта.
Следует отметить, что именно идеи Фрейда инициировали антропологический проект Клода Леви-Стросса, а также социологические теории Жоржа Батая. В рамках этих концепций идея Фрейда о коммуникативном и культурном характере эротических связей и отношений родства была существенно дополнена. Так, К. Леви-Стросс указал на то, что элементарная структура родства не совпадает с нуклеарной семьей (муж, жена, ребенок), но всегда включает в себя некоего четвертого персонажа (в модели Леви-Стросса — брата жены). Таким образом, мы видим, во-первых, что семья изначально социальна, а во-вторых, что основанием семьи становится отказ от инцеста: мужчина отказывается взять в жены свою сестру и получает жену из другого племени, от другого мужчины, совершившего подобный же отказ. Ж. Батай добавил, что отказ от инцеста не является в строгом смысле ограничением, его можно понять как предпочтение связей более высокого уровня. Нуклеарная семья, таким образом, получает новую интерпретацию и характеризуется как следствие союза мужчин, обменивающихся женщинами. При этом предмет обмена — женщина — это не обычный объект или «товар», на циркуляции которого основаны экономические отношения. Это объект, не имеющий цены, в некотором роде бесценный. Обмен такими объектами учреждает новый тип экономики — экономику дара (понятие ввел Марсель Мосс). Дар основан на щедрости и растрате, и в этом смысле является своеобразным аналогом эротических отношений, но в данном случае эти отношения основаны не на биологическом влечении, а являются сугубо культурным феноменом. В отличие от семейных, общественные отношения действуют на основе бартера (прямого обмена товар на товар) или в рамках рыночной экономики (товар — деньги — товар).
Марсель Мосс (1872—1950) — французский этнограф и социолог, разрабатывал идею экономики дара (или дарения) — дарономики, то есть безвозмездной экономической системы, при которой ценные товары и услуги передаются без каких-либо договоренностей о немедленном или будущем вознаграждении (когда отсутствует правило «услуга за услугу»).
Рассматривая культуру как единство трех форм духовной деятельности (искусство, религия, познание) и опираясь на предположение о психической детерминации социальной жизни, Фрейд провел аналогию между отдельными проявлениями невроза и формами культурного развития. С его точки зрения, неврозы с одной стороны демонстрируют глубокое родство с произведениями человеческого духа, а с другой — являются его гротескными формами. По Фрейду, «истерия представляет собой карикатуру на произведение искусства, невроз навязчивости — карикатуру на религию, а параноический бред — карикатурное изображение философской системы».
Рене Жирар (род. 1923) — французский философ, культуролог и антрополог, создатель «фундаментальной антропологии», согласно которой все человеческое в отдельном человеке, равно как и все межличностные связи возникли из сферы религиозного, основанного на идеях сакрального и жертвенного.
Размышляя над связью трех феноменов (боязни инцеста, тотемической организации человеческих сообществ и института табу) и оценивая их в психоаналитической перспективе, Фрейд обосновывает вывод, что источником единства, а значит, и основным принципом социальной связи является фигура Отца. Анализируя архаический опыт как детство человечества, Фрейд формулирует гипотезу, что детские тотемистические игры (когда ребенок якобы превращается в какое-то животное, а также детские фобии, нередко связанные с животными) свидетельствуют о контрасте страстной нежности и враждебности — исходной амбивалентности чувств, первым объектом которой становятся родители. Но прежде всего эти чувства адресованы отцу, как главному герою мира ребенка.
Можно сказать, что именно в этом рассуждении Фрейд создает важнейший для культуры XX в. персонаж, благодаря которому станут возможны исследования механизмов власти и субъективации. Отец является главным героем мира ребенка, во-первых, потому что в его воображении он является фалличной фигурой — ребенок наделяет отца магическим могуществом и властью; во-вторых, отец учреждает сам мир, в котором живет ребенок (семью), и господствует в нем; в-третьих, способ, каким повелевает отец — это запрет. Как позже отметит Рене Жирар, отец ставит перед ребенком неразрешимую задачу: он требует быть как отец (побуждение к идентификации) и не быть как отец (запрет на объекты желания отца), угрожая кастрацией за отказ подчинения. Таким образом, отцовская фигура сосредотачивает в себе всю предельную интенсивность амбивалентных чувств ребенка, которые переживаются как нечто опасное и разрушительное. Эдипов комплекс как система первичных социальных отношений представляет собой в этом смысле сложное переплетение привязанности, агрессии, страха утраты и чувства вины.
В попытке выразить и понять этот сложный комплекс чувств, лежащий в основе становления субъективности, в финале «Тотема и табу» Фрейд вводит метафору «убийства Отца». По сути, под убийством здесь понимается переживание утраты, в которой субъект утраты винит себя. Фрейд объединяет основные антропологические феномены — жертвоприношение, тотемизм и экзогамию (запрет брачных связей между родственниками) — в единый психологический механизм, который одновременно является установлением закона. Животное-тотем, почитаемое и оберегаемое, но вместе с тем убиваемое и съедаемое в ходе жертвенного пиршества (тотемической трапезы), есть не что иное, как психологическая замена фигуры Отца. Тотемистическая трапеза — совершенно особый эксцесс, праздник, легитимированное нарушение запрета, которое позволяет сообществу сплотиться и еще более ревностно исполнять закон в повседневности. «Убийство Отца» — механизм, посредством которого субъект может оставить семью ради социальной связи более высокого уровня. Вместе с тем метафора убийства Отца — основной способ идентификации субъекта. Переживаемая утрата смягчает остроту противостояния. Отец, который был («мертвый Отец» в терминологии Фрейда), предстает уже не в качестве препятствия, но в своих защищающих, оберегающих и любящих аспектах — таким, каким он был в детстве его сына. Таким он может быть ин-троецирован, такому отцу субъект готов повиноваться со страстью (Фрейд называет эту готовность «поздним послушанием»), и перед таким отцом он испытывает чувство вины и раскаяния. Таким образом, как бы принимается идея, что стать как отец, копируя его сознательно, невозможно, однако бессознательный процесс проживания чувств к отцу позволяет приблизиться к этой цели. Идентификация в этом случае предстает как постепенно приобретаемый многоуровневый опыт, а механизм культурного наследования и смены поколений — как неизбывный конфликт, в котором сын всегда борется с отцом, но чем яростнее эта борьба, тем вероятнее личностное повторение, которое станет основой традиции.
Культура, традиция и новации
Проблема традиции и новаций — одна из важнейших в исследовании европейской культуры. Как возникают новые идеи? Каким образом удается разомкнуть режим консервативного функционирования повседневности? Способен ли это сделать один человек? В этой связи одним из интереснейших вопросов для Фрейда стало происхождение христианства и монотеистической религии. Обращаясь к тексту Ветхого Завета и к книге Исхода, где рассказывается о том, как Моисей вывел свой народ из Египта и создал религию единого Бога, Фрейд пытается не только понять, как рождается монотеистическая религия, но и создать модель развития, а также ответить на вопрос о том, как происходят наиболее сущностные изменения в культуре. Повествование о Моисее является мифом, считает Фрейд, но это отнюдь не означает, что эта история является вымыслом и ложью. Психоанализ рассматривает психическую реальность как личный миф, который требует расшифровки. В любом мифе обязательно присутствуют исторические детали, с помощью которых можно адекватно реконструировать интересующее событие. Детально анализируя противоречивые элементы мифа о Моисее, Фрейд выдвигает гипотезу о том, что образ Моисея, подобно сновидческому сгущению, представляет собой результат слияния по меньшей мере трех персонажей, которые в разное время и в разных местах пытались создать новую религию. Монотеистическая религия, воспринимаемая нами как цельное образование, также есть не что иное, как конфликт идей, который разрешался в процессе преодоления сопротивлений и достижения компромиссов.
Фрейд вновь проводит аналогию между индивидуальным психическим функционированием и массовой психологией. Для того, чтобы монотеистическая идея завладела сознанием масс, недостаточно одного Моисея. В данном случае речь идет как минимум о трех «Моисеях» и трех различных, но не противоречивых идеях, которые подвергались вытеснению и трансформации. Однако через определенный период времени вытесненные идеи возвращаются и овладевают сознанием масс. Именно тогда начинается работа мифологизации, и рождается герой Моисей, победоносно учреждающий новую религию. Такая конструкция ясно показывает, что историческое развитие, движение вперед неотделимо от работы памяти и воображения. Память мифологизирует и пересоздает действительность в соответствии со схемой: травма, за которой следует латентный период и возвращение вытесненного. Фрейд радикально переосмыслил понимание культурной традиции, и это переосмысление можно выразить в трех основных тезисах:
- Принципиальные события в истории культуры сверхдетерминиро-ваны, их свершение подготовлено многими «черновыми» вариантами;
- Новое всегда есть плод воспоминания, результат работы воображения с прошлым и его творческого перевоссоздания;
- Развитие неотделимо от регрессии, а движение вперед связано с определенными возвратными движениями.
Культура и власть
В XX в. проблема властных отношений (личной свободы и подчинения, подавления и субъективации, преступления и наказания) выходит на первый план. В рамках европейской культуры сформировался фундаментальный парадокс: с одной стороны — движение к неограниченной свободе, а с другой — формирование капитализма сопровождалось предельной дисци-плинаризацией общества. Это означало, что школа, ремесленная мастерская, университет и армия, используя контроль, муштру и наблюдение, занялись производством изолированных индивидов, способных выполнять дифференцированные функции. Вследствие этого возник буржуазный индивидуализм, сочетающий в себе идею человека как «винтика в машине» и высокую оценку свободы, а также яростное стремление к ней. Вместе с этим дисциплинарное общество породило такой феномен, как масса — особый тип общности, превосходящий границы индивидуального, нечто, подобное стихии, которая, однако же, в отличие от природной стихии может быть как неудержимой и бесконтрольной, так и абсолютно послушной.
Цитируя Г. Лебона, Фрейд характеризует массу следующим образом: «Каковы бы ни были индивиды... одного их превращения в толпу достаточно для того, чтобы у них образовался род коллективной души, заставляющей их чувствовать, думать и действовать совершенно иначе, чем думал бы, действовал и чувствовал каждый из них в отдельности»1.
Феномен массы состоит в исчезновении индивидуальных различий и в усилении аффективных составляющих массового поведения, в ощущении силы, единства и анонимности одновременно. В массе исчезает чувство ответственности, которое характерно для индивидуальной личности. История XX века ярко демонстрирует всевозрастающую роль масс и массового сознания в жизни современной культуры, которая приобретает оттенки все более безответственной и тяготеющей к иррациональности.
В 1921 г. Фрейд пишет работу «Массовая психология и анализ человеческого Я», где стремится проанализировать феномен массы с психоаналитических позиций. Его основная мысль состоит в том, что формы массового поведения, отмеченные силой аффектов и утратой критической способности, свидетельствуют о психической регрессии, возврате в инфантильное состояние, когда либидинальная привязанность к родительским фигурам, зависимость от них имеют наибольшее значение и превращают отцовскую фигуру в основной предмет бессознательного фантазирования. В этом смысле «любовные отношения (эмоциональные привязанности) составляют сущность массовой души». Человек готов отказаться от своей индивидуальности и даже наложить определенные ограничения на свой нарциссизм для того чтобы снискать любовь того, кто имеет над ним власть. Фрейд видит сущностную связь между инфантильной привязанностью, внушением и поведением человека в массе. Внушение в этом случае — это уже не просто манипуляция, совершаемая одним человеком над другим, в его основе лежит феномен инфантильной привязанности, а масса становится единственной формой общности, где каждый бессознательно уверен в том, что лидер (полководец, начальник, священник и, наконец, Бог) любит именно его. Именно привязанность к вождю определяет взаимную привязанность индивидов друг к другу в массе.
Тот факт, что властные отношения имеют в своей основе сексуальность и либидинальную связь, открывает совершенно новую перспективу понимания общественного устройства. Это перспектива раскрывается на основе анализа влюбленности и тех механизмов, благодаря которым исходно эротическая страсть превращается в социальные чувства, такие как патриотизм, верность, почитание, уважение, благоговение. Опираясь на логику эдипова комплекса, Фрейд выделяет два различных типа либидинальной связи: чисто сексуальное объектное влечение (в основе которого — привязанность к матери) и идентификация с идеалом (в основе которой — привязанность к отцу). Различие между желанием обладать объектом и быть как объект, иметь его черты и свойства показывает, каким образом инфантильная любовная жизнь становится источником формирования истерических симптомов, как в индивидуальном, так и в массовом варианте поведения людей.
Мишель Фуко (1926—1984) — французский философ и культуролог, основатель первой кафедры психоанализа во Франции. Является одним из наиболее известных представителей антипсихиатрии (международного движения, направленного на демифологизацию и разоблачение современной психиатрии как изощренной формы насилия над страдающей личностью). Его книги по социальным наукам, о медицине, тюрьмах, проблеме безумия и сексуальности сделали его одним из самых влиятельных мыслителей XX в.
Особенное внимание Фрейд уделяет стратегии «быть как объект». Он описывает идентификацию как сложный процесс, в котором можно выделить по крайней мере три составляющих:
- Идентификация представляет собой «первоначальную форму эмоциональной привязанности к объекту», т.е. становится почвой любой межличностной коммуникации;
- Она может стать «заменой либидинозной привязанности», когда Я, регрессируя, интроецирует утраченный объект в Я. Здесь идентификация предстает не только как инструмент прогресса и развития, основанных на эротическом интересе, но и раскрывает другое — нарциссическое — измерение. Интроекция объекта в Я ведет не просто к обогащению внутреннего мира личности, но преобразует саму природу Я. По словам Фрейда, «тень объекта ложится на Я». Единство Я расщепляется, оно разделяется, распадается на две части, «одна из которых неистовствует против другой». Если прежде мир выступал для Я единственным объектом, теперь Я само является объектом (любви, привязанности и враждебности) для Сверх-Я. С точки зрения Фрейда, именно эту эмансипированную часть Я следует называть Совестью;
- И, наконец, идентификация может возникнуть в условиях общности между людьми, не являющимися друг для друга объектом сексуального влечения. Суть этой аффективной общности — в привязанности к вождю. Наиболее драматические эпизоды XX в., связанные с тоталитарными режимами и ошеломляющей неспособностью народов сопротивляться им, получают психологически обоснованное объяснение в этой концепции Фрейда. Позднее эта идея получила дальнейшее развитие в работах Мишеля Фуко, в частности, в известном тезисе о том, что труднее всего для человека — противостоять себе в своей склонности любить власть во всех ее проявлениях. Потому опыт свободы всегда предполагает трезвость самоотчета и критического контроля над своими чувствами.