Как юридический термин слово «преступник» следует использовать только как формальное, т.е. отражающее не наличие у человека каких-либо особых криминальных характеристик, а тот факт, что человек совершил преступление. Это понятие важно отличать от другого — «преступный человек», которое используется сторонниками идеи о прирожденном преступнике.
В понятии «человек» воплощено неразрывное единство разных сторон его существа: социальной и биологической. В понятии «личность» фиксируются только специфические социальные признаки. Личность — это «социальное лицо человека», то, кем он стал, развиваясь и живя в обществе. При употреблении понятия «личность преступника» следует иметь в виду именно «социальное лицо» человека, совершившего преступление, и ничего более. При этом оговоримся, что уголовный и уголовно-процессуальный законы не применяют термин «человек», эксплуатируя термин «личность», признавая его более приемлемым.
Согласно исследованиям криминологов и психологов, биологические и социальные составляющие являются детерминантами криминального поведения, интегрируясь в психологических качествах преступника.
При этом непременным условием правильного решения вопроса в соотношении социального и биологического в преступном поведении является уровневый подход к исследуемым явлениям.
Вот что говорил об этом А.Ф. Кони в судебной речи по делу Ольги Палем:
В каждом человеке, несмотря на духовное развитие его, сидит зверь, стремящийся при раздражении или возбуждении растерзать, истребить, удовлетворить свою похоть и т.д. Когда человек владеет этим, сидящим в нем, зверем, он нормален в своих отношениях к людям и обществу; когда он сознательно дает зверю возобладать в себе и не хочет с ним бороться — он впадает в грех, совершает преступление; но когда он бессилен бороться сознательно — тогда это больной. Призовите первого в судьи, покарайте второго, но не наказывайте, а лечите третьего, и если есть повод к сомнению, кто стоит перед вами — второй или третий, призовите на помощь науку и не стесняйтесь потерей времени и труда. Исследование истины стоит этой потери!
Таким образом, человек, его психика являются, образно говоря, ареной, на которой происходит взаимодействие социальных и биологических факторов. Вне психики их соотношение понять невозможно. Интенсивность проявления социальных и биологических обстоятельств зависит от того, какова сама личность, т.е. субъект и объект общественных отношений, социальное качество человека. Даже наличие психической аномалии у конкретного лица (психопатии, олигофрении в степени дебильности, органического поражения центральной нервной системы и т.д.) не всегда свидетельствует, что она сыграла криминогенную роль в его противоправном поведении. Не сама аномалия психики предопределяет совершение преступления, а то воспитание, те неблагоприятные условия формирования индивида, которые породили его криминогенные черты. Такие аномалии могут способствовать их возникновению и развитию, как и самому противоправному поведению, но лишь в качестве условия, не определяющего это поведение в целом.
Констатация какой-то психической аномалии не объясняет, почему этот человек совершил преступление, так же как и внутренние причины (мотивация) преступного поведения не представлены в диагнозе, который лишь определяет наличие того или иного расстройства, его степень и тяжесть. А потому понять субъективные причины преступления, представленные в мотиве, можно лишь путем психологического исследования личности. Дефекты же психики, если они имеются, вовсе не представляют мотивов преступного поведения, хотя и могут влиять на них. Установлено, что психопатии, например, могут быть одним из факторов, способствующих совершению насильственных преступлений. В то же время широко известно, что психопаты успешно работают и выполняют иные обязанности. Поэтому основное значение имеет не аномалия как таковая, а социальный облик лица, сформированный семьей, школой, обществом.