Д.М. Угринович к главным признакам религиозного сознания относит: веру в сверхъестественное, которое, согласно религиозному вероучению, есть нечто, не подчиняющееся законам окружающего нас материального мира и лежащее «по ту сторону» чувственно воспринимаемых объектов, т.е. материального (естественного) мира (1, с. 51).
Однако, по его мнению, это определение характерно для «теистических» религий, в основе которых лежит почитание богов или Бога. Для ранних форм религии, к которым относятся магия, фетишизм, тотемизм, была характерна вера либо в сверхъестественные свойства материальных предметов (фетишизм), либо в сверхъестественные связи между материальными предметами (магия, тотемизм). В них противопоставление естественного сверхъестественному существовало лишь в потенции, в зародыше. В ходе дальнейшей эволюции религии сверхъестественное все больше обособляется от естественного, оно мыслится уже как особая духовная сущность, которая не только противостоит материальной природе как более высокая форма бытия, но и управляет ею.
С позиций материалистического мировоззрения идеи и образы сверхъестественного представляют собой фантастическое отражение в головах людей тех реальных сил, которые господствуют над ними в их повседневной жизни. Иначе говоря, сами по себе сверхъестественные силы и сущности объективно не существуют, они являются иллюзорными объектами, созданными человеческим воображением. Однако для религиозного человека эти иллюзорные объекты реальны, ибо он верит в их существование (1, с. 51).
Специфика предмета религиозной веры, как чего-то сверхъестественного, находящегося «по ту сторону» чувственно постигаемого мира, накладывает свой отпечаток и на место религиозной веры в системе индивидуального и общественного сознания, на ее соотношение с человеческим познанием и практикой. Поскольку предметом религиозной веры является нечто, не включенное, по убеждениям религиозных людей, в общую цепь причинных связей и естественных закономерностей, нечто «трансцендентное», постольку религиозная вера, согласно учению церкви, не подлежит эмпирической проверке, не включена в общую систему человеческого познания и практики. Религиозный человек верит в исключительный, непохожий на все существующее, облик сверхъестественных сил или существ (1, с. 51-52).
Религиозный человек не применяет к сверхъестественному обычные критерии эмпирической достоверности. Боги, духи и иные сверхъестественные существа, по его убеждению, в принципе не могут быть восприняты человеческими органами чувств, если они не примут «телесной», материальной оболочки, не предстанут перед людьми в «видимом», доступном чувственному созерцанию облике. Согласно христианскому вероучению, Христос был именно таким богом, явившимся людям в человеческом облике. Если же бог или иная сверхъестественная сила пребывают в своем постоянном, трансцендентном мире, то, как уверяют богословы, обычные критерии проверки человеческих представлений и гипотез к ним неприменимы.
По мнению Д.М. Угриновича, в религиозной вере разум человека играет третьестепенную, подчиненную роль; церковь принимает его лишь как средство сформулировать догмат. Тезис: «Верю, потому что абсурдно» - не является для религиозного сознания случайным, а выражает некоторые его общие и характерные особенности.
Эти особенности трактовки сверхъестественного предмета веры и самой веры объясняют в известной мере тот факт, что в сознании религиозных людей на протяжении длительного времени могут совмещаться религиозные верования и научные представления. Чтобы это понять, следует учитывать, что религиозные догматы верующими как бы исключаются из сферы обычных представлений, подлежащих практической и теоретической проверке.
Для подтверждения этого положения автор ссылается на представление Фестингера, который устойчивость веры объясняет тремя основными факторами: 1) значением этих верований в жизни личности и в системе ее ценностных ориентации; 2) тем обстоятельством, что верующие неоднократно демонстрировали публично свою приверженность тем или иным религиозным верованиям, и поэтому отказ от них означал бы, с их точки зрения, подрыв социального престижа; 3) социальным давлением на каждого верующего членов той религиозной группы, в которую он входит.
Фестингер приводит примеры из жизни религиозных сект и движений США, которые действительно показывают устойчивость религиозных верований даже в условиях, когда жизнь опровергала те или иные пророчества лидера секты.
Д.М. Угринович задается вопросом, какие психические процессы играют доминирующую роль в религиозной вере? Он считает, что это, прежде всего, - воображение. Глубокая религиозная вера предполагает существование в сознании человека представлений о сверхъестественных существах (в христианстве, например, Иисуса Христа, Богоматери, святых, ангелов и т.п.) и их ярких образов, способных вызвать к себе эмоциональное и заинтересованное отношение. Эти образы и представления носят иллюзорный характер, им не соответствуют реальные объекты. Но они возникают не на пустом месте. Почвой для их формирования в индивидуальном сознании являются, во-первых, религиозные мифы, где повествуется о «действиях» богов или иных сверхъестественных существ, и, во-вторых, культовые художественные изображения (например, иконы и фрески), в которых сверхъестественные образы воплощены в чувственно-наглядной форме.
Отмечая общность религиозных представлений у верующих одной конфессии, следует в то же время учитывать, что религиозные представления и образы у каждого субъекта веры в значительной мере индивидуализированы. На первый план в них могут выступать именно те черты, которые в наибольшей степени отвечают духовным потребностям и особенностям характера данной личности.
Отношение субъекта религиозной веры к предмету веры по мнению Д.М. Угриновича, может существовать лишь как эмоциональное отношение. Если религиозные образы и представления не вызывают в сознании личности интенсивных чувств и переживании, то это верный признак угасания веры. Эмоциональное отношение к предмету религиозной веры вытекает из того, что подобная вера предполагает не только реальность сверхъестественных сил или существ, но и то, что они могут повлиять на жизнь и судьбу самого верующего и его близких как в действительном так и в «потустороннем» мире. Иначе говоря, это не только вера в то что Бог существует и что он создал мир, но и в то, что бог может покарать или вознаградить данного человека, повлиять на судьбу при его жизни и особенно после смерти. Естественно, что подобная вера не может не вызывать в нем глубоких чувств и переживаний Верующий вступает с иллюзорным предметом своей веры в особые отношения, которые можно назвать иллюзорно-практическими (1, с. 55).
Религиозная вера представляет собой не только эмоциональное, но и волевое отношение к сверхъестественному. Глубокая вера предполагает концентрацию всей психической жизни личности на религиозных образах, идеях, чувствах и переживаниях, что может быть достигнуто лишь с помощью значительных волевых усилий Воля верующего направлена на то, чтобы неукоснительно соблюдать все предписания церкви или иной религиозной организации и тем самым обеспечить себе «спасение». Не случайно обязательными для многих новообращенных монахов и монахинь были упражнения, тренировавшие волю.
В религиозной вере гораздо меньшую роль, чем в вере нерелигиозной, играет логическое, рациональное мышление со всеми его особенностями и атрибутами (логической непротиворечивостью доказательностью и т.п.). Что же касается иных психических процессов, то специфика религиозной веры состоит в направленности этих процессов, их предмете. Поскольку их предметом выступает сверхъестественное, они концентрируют воображение, чувства и волю личности вокруг иллюзорных объектов.
Для глубоко религиозного человека Бог или иные сверхъестественные сущности нередко выступают как более важная реальность, чем окружающий мир. Общение с ними занимает важное место в жизни таких людей. Заменяя реальное общение с людьми, оно создает иллюзию взаимной близости, вызывает интенсивные чувства, ведет к эмоциональной разрядке.