Навязчивые состояния — непроизвольно возникающие и чуждые личности, обычно неприятные представления, воспоминания, сомнения, страхи, мысли, навязчивые движения и действия, влечения и стремления при сохранности критического к ним отношения и попытках борьбы с ними.
Данный вид общего невроза возникает преимущественно у лиц мыслительного типа с тревожно-мнительными чертами характера. Основным этиологическим фактором, как и при всех неврозах, является психотравма, обычно хронически действующая. Это преимущественно неправильный или противоречивый тип воспитания, предъявление ребенку требований, превышающих его возможности, частые нарекания и насмешки со стороны родителей и окружающих лиц. Еще в раннем возрасте такие дети обычно пугливы, нерешительны, робки и застенчивы, боятся новизны и самостоятельного решения даже простых проблем. В настоящее время выделяются два основных вида невроза навязчивых состояний: навязчивые страхи (фобический невроз, от лат. phobia — страх, боязнь) и навязчивые действия (от лат. obsessio — осада, блокада). Они могут проявляться как в изолированном виде, так и в сочетании навязчивых страхов и навязчивых действий, встречаются примерно одинаково часто у лиц мужского и женского пола, хотя у детей отмечается некоторое преобладание у мальчиков.
В отличие от невроза страха навязчивые страхи воспринимаются как чуждые личности переживания, хотя у детей раннего и дошкольного возраста не всегда имеет место критическое отношение к своему состоянию. По внешним проявлениям навязчивые страхи бывают весьма разнообразными и носят конкретный характер. Так, в дошкольном возрасте может быть страх острых предметов (ножи, вилки, иголки), особенно в случае небольшого повреждения ими в прошлом, страх болезни и смерти родителей и близких, реже страх за свое здоровье, страх загрязненности и т.п.
Мне приходилось наблюдать девочку 10 лет, у которой был навязчивый страх, что ее украдут. Она — единственный ребенок в семье занятых родителей: мать — учительница, постоянно занятая дома проверкой тетрадей своих учеников и составлением различных планов работы, отец — преподаватель института, занимающийся работой над диссертацией, любитель женского пола и увеселительных компаний. На этой почве часто возникали размолвки и ссоры родителей, во время которых девочка находилась в своей комнате.
Однажды вечером она испугалась, когда в комнате внезапно погас свет и что-то сильно ударило в окно, то ли птичка, то ли майский жук. Ребенку показалось, что кто-то влезает через окно в комнату, чтобы ее украсть. Но почти тут же свет снова зажегся, и она выбежала в комнату родителей. А накануне дома были разговоры, что у кого-то пропал ребенок. Отец как бы в шутку сказал: «А может его украли» — и пристально посмотрел на дочь. Та слегка встрепенулась. Мама-тут же резко ответила отцу, что он несет чушь, и на этом все.
Вскоре девочка с опаской стала поглядывать на окно, следила, чтобы оно было плотно закрыто, и с неохотой оставалась одна в своей комнате. А затем стала подробно расспрашивать маму, кого украли и зачем. Мать поняла опасения дочери, проводила с ней разъяснительные беседы, и вроде все успокоилось, но девочка всегда тянула в свою комнату одного из родителей, а одна в ней оставаться не хотела. Так продолжалось около года.
Мне пришлось осмотреть девочку у них на дому и побеседовать с ней. Вроде особого страха она не испытывала, но утверждала, что ее все равно украдут. Рассказала, что она чувствует, как из дома напротив за ней наблюдают из окна. Расстояние между домами было около 150 м. На разъяснение, что это далеко и оттуда ничего не видно, она ответила: «А у них есть такие аппараты, что все видно и ночью». Даже изложила план похищения: по пожарной лестнице залезут на карниз (жили на б-м этаже), разрежут тихонько стекло, и никто ничего не услышит. «Украли же ту девочку» — так она резюмировала нашу беседу. Пообещал узнать, что там было на самом деле и рассказать ей всю правду. Через несколько дней пришли ко мне на прием. К этому времени вместе с папой пришлось подготовить одну смышленую девочку, которая рассказала нашей больной (до этого они не встречались), что это о ней был разговор, но на самом деле никто ее не воровал, она просто пошла вечером одна к дедушке с бабушкой, где пробыла весь следующий день, не сообщив об этом родителям. А те испугались и стали говорить, что пропал ребенок. Девочки вскоре нашли общий язык, стали беседовать о своих интересах. На всякий случай попросили родителей с обеих сторон, чтобы их девочки больше не встречались. Все вроде стало на свои места. Страх оставаться в своей комнате почти исчез, лишь несколько раз спросила маму: «А ты уверена, что меня не уворуют?» Мать дала правильный ответ, оба родителя стали обращать на ребенка больше внимания, ходили с ней на прогулки, выезжали за город играли. О страхе больше не было воспоминаний. Как-то девочка поинтересовалась у мамы, не прогонит ли она папу. Та ответила, что конечно нет, папа хороший, но ему нужно много работать.
Примерно через 2 года эта девочка испугалась на улице пьяного мужчину и почувствовала замирание в сердце. Возник страх болезни сердца, который прошел после консультации кардиолога и записи электрокардиограммы, которая оказалась нормальной.
В данном случае неосторожное высказывание отца явилось психотравмой, которая была психологически глубоко значимой для ребенка, но при случайном совпадении обстоятельств явилась толчком для возникновения навязчивых страхов. Этому способствовало дефектное воспитание ребенка и конфликты в семье. В последующем возник страх и другого характера, который быстро исчез. Что будет дальше с девочкой? Хочется надеяться, что все сложится хорошо, но не исключена возможность развития и другого навязчивого состояния. Почва для этого подготовлена.
Это наблюдение подчеркивает лишний раз, насколько следует быть осторожным при разговоре с ребенком. Иногда неосторожно сказанная фраза может оставить глубокий след в ранимой детской душе. А что касается семейных размолвок и всяких ссор,то их нужно решать в отсутствие ребенка (а еще лучше не заводить вообще, насколько это возможно). К тому же очень трудно скрыть от детей ненормальные взаимоотношения родителей. Они могут не видеть и не слышать родительских конфликтов, но хорошо чувствуют (больше, чем нам кажется) семейное неблагополучие.
В старшем детском возрасте и у подростков возможны навязчивые страхи, связанные с собственным здоровьем:
- кардиофобия — страх заболевания сердца,
- канцерофобия — страх заболеть раком,
- маниофобия — страх психического расстройства,
- фобофобия — страх возникновения страха.
Следует отметить, что при указанных страхах, относительно редко встречаемых в детском возрасте, полностью индифферентного отношения к своему состоянию практически не бывает. Все это •указывает на относительность и трудность отличия невроза страха от навязчивых страхов.
У детей также относительно редко могут встречаться индифферентные, но непреодолимо возникающие страхи покраснеть перед публикой или собеседником (эрейтофобия), заикаться и неправильно произносить нужные слова (логофобия), страх закрытых (клаустрофобия) или открытых (агарофобия) пространств; могут быть также страхи высоты, загрязнения, заражения инфекционными заболеваниями, поездки в метро и многие другие навязчивые страхи.
Мне приходилось наблюдать одиноко живущего (разведенного) инженера среднего возраста, у которого в течение многих лет наблюдается страх закрытых пространств, наступивший вскоре после развода. Он боялся находиться в любом закрытом помещении, кроме своей квартиры и рабочего кабинета. Вначале возник страх поездки в поезде (а работа связана с частыми командировками), затем в троллейбусе, трамвае, метро, автобусе, и он мог ездить только в такси. По этой причине ему пришлось менять квартиру ближе к месту работы. Он не мог посещать театры, кино; находясь в кинотеатре, должен был постоянно видеть перед собой дверь выхода и соответствующую светящуюся надпись. При этом часто больше смотрел туда чем на экран.
В беседе он сказал, что прекрасно понимает глупость, беспричинность и нелепость своего состояния страха, которое как наваждение преследует его повсюду, но справиться с этим не может. А что будет, если я стану бояться собственной квартиры и рабочего кабинета? И как тогда жить?» — прозвучало в конце беседы. Казалось бы, навязчивый страх — это малозначимое в жизни человека состояние, коль понятна вся его нелепость и необоснованность. Однако это болезнь, ибо она ограничивает свободу жизнедеятельности и трудоспособности человека.
Навязчивые действия, как группа навязчивых состояний весьма разнообразна и касается навязчивостей в двигательной и психической сферах. А в детском возрасте наиболее часто встречаются навязчивые тики и различные гримасы.
В школьном и раннем школьном возрасте тики могут быть как простыми (наморщивание носа, подергивание щеки, пожимание плечами, вращение головой и т.п.), так и сложными, необычными (выворачивание пальцев, кисти, руки, вращение плечами и др.);
в ряде случаев они носят характер автоматизированных движений типа похлопывания, пощипывания или поглаживания различных участков тела, пощелкивания пальцами, подергивания за волосы или накручивания их на палец, обтирания лица рукой и т.п. Все они имеют следующие отличительные особенности: непреодолимое желание совершить то или иное движение («тягостная неотвязность» по Г. Е. Сухаревой, 1959), чувство дискомфорта и эмоционального напряжения при задержке этих движений. По словам одного ребенка, «их трудно перетерпеть, они так и лезут, а сделаешь — и легче». Простые навязчивые движения носят название «навязчивые тики», которые следует отличать от тиков другого происхождения (см. раздел «Системные неврозы»).
Нередко навязчивые движения носят характер ритуалов — символических действий или защитных явлений, чтобы обезопасить себя от навязчивых страхов. Например, при навязчивом страхе заразиться и заболеть больной часто моет руки, потряхивает ими. При страхе посещения школы вследствие невыученных уроков ребенок иногда совершает ряд предотвращающих действий, чтобы его не спрашивали: он может своеобразно надеть ранец, обойти вокруг стола, повернет голову и сплюнет вправо, а затем влево; записывает на листке бумаги магические слова или цифры, подчеркивает отдельные буквы, прикасается к определенным предметам и т.п. Характер защитных ритуалов может быть очень сложным и разнообразным. Все это указывает на единство навязчивых действий, когда первое порождает второе как своеобразную болезненную психологическую защиту.
К навязчивым движениям можно отнести и некоторые патологические привычки детского возраста, например кусание ногтей, сосание пальцев, выдергивание волос, если они воспринимаются ребенком как чуждые, лишние и вредные привычки, от которых он делает попытки избавиться. Однако навязчивый характер таких привычек установить очень трудно, так как они в основном наблюдаются у детей раннего возраста, поэтому отнесены в группу системных неврозов.
Навязчивости в психической сфере еще более полиморфны, чем навязчивые движения. Это могут быть навязчивые влечения, мысли, сомнения, опасения, припоминания, патологические привычки и ряд других действий, которых бесчисленное множество (описано около 400 видов навязчивостей).
Навязчивые влечения проявляются желанием совершить какие-либо опасные действия по отношению к себе (спрыгнуть с балкона, перебежать дорогу перед надвигающимся транспортом и т.п.), или другим (толкнуть кого-то под машину, ударить палкой или острым предметом впереди идущего, в том числе родителей, и т.п.). Ребенок осознает невыполнимость такого поступка и никогда его не совершит, но подобная мысль преследует его постоянно.
Иногда простые и безобидные влечения могут стать причиной больших неприятностей, например желание заглянуть в чужую сумку, кошелек, ящик стола, потрогать чужие предметы и т.п. Ребенка могут уличить в воровстве, хотя его влечет непреодолимое желание только посмотреть. Сюда можно отнести чтение слов наоборот, особенно вывесок, лозунгов, названий улиц и др.
Вспоминаю случай из далекого прошлого. Во время учебы в медицинском институте один студент, очень эмоциональный юноша, любимец общества, не страдающий никакими видимыми психическими дефектами, как-то сказал в виде шутки в кругу ребят, что ему очень нравится и хочется читать вывески наоборот:
«Уже прочитал все на Ленинском проспекте, сегодня пойду на другие улицы».
И он делал это. Мы посмеивались над ним, он же смеялся над собой, но говорил, что его так и тянет сделать это. Встретился с ним примерно через 25 лет после окончания института, он был полковником медицинской службы, хорошим специалистом. Спросил у него, как с обратным чтением. Он вначале не понял, о чем речь, затем вспомнил и ответил: «Была в прошлом эта дурь, но давно прошла».
Как отдельный вариант навязчивостей выделяется «навязчивый счет» в виде непреодолимого стремления считать прохожих, окна, дома, этажи. Один ребенок с навязчивыми тиками рассказывал мне, что постоянно на улице считает этажи домов, если даже проходит в этом месте сотню раз и уже все знает, а перебороть это желание очень трудно.
Разнообразны по характеру и навязчивые мысли, сопровождающиеся контрастными переживаниями (по В. В. Ковалеву, «хульные мысли»). Он приводит и характерные примеры: навязчивая мысль «пусть мама умрет» или мысли бранного содержания: «мама — дура, балда». Это сопровождается глубоким переживанием как недозволенное, чуждое. Редкой формой навязчивостей у детей бывает желание «пукнуть» в обществе, и при этом они даже слегка напрягаются, «чтобы проверить себя».
Навязчивые сомнения — назойливая неуверенность в правильности выполненных действий. Например, выключены ли свет, газ, закрыта ли квартира. При таком сомнении все проверяется по много раз, даже возвращаются с улицы, чтобы еще раз убедиться.
Возможны навязчивые опасения — неуверенность в правильности выполнения обычных действий, например, не растеряется ли при ответе на уроках, сумеет ли найти туалет на улице, если захочется помочиться, хотя в прошлом серьезных неприятностей по этому поводу не было.
Навязчивые припоминания — не обусловленное необходимостью желание вспомнить имена старых знакомых, героев книг и кинофильмов, номера телефонов, время свершения каких-либо событий. Навязчивый характер могут иметь и различные привычки, к примеру, покусывание или облизывание губ, поглаживание бровей или прически, частое оплевывание, если выполнение их сопровождается чувством облегчения и желанием повторить снова.
У одного ребенка может быть одна, несколько и множество различных навязчивостей. Одни из них наблюдаются постоянно, другие периодически или в меньшей степени.
Установить конкретную причину каждой навязчивости трудно и порой практически невозможно, особенно у детей, так как они не всегда в состоянии правильно понимать взаимосвязь различных событий. Однако анализ навязчивостей у подростков и взрослых, в том числе у медицинских работников, показал, что практически в каждом случае имеет место конкретная причина (вернее, провоцирующий фактор) с учетом доболезненного развития данного человека. В этом плане можно привести несколько конкретных примеров. Навязчивость счета этажей у ребенка возникла после переезда семьи в крупный город, где много высотных домов. Ребенок хотел увидеть самый высокий дом, а поэтому считал этажи. В дальнейшем это стало навязчивым желанием. Привычка проверять застегнутость ширинки появилась, после того как сверстники увидели этого мальчика с расстегнутой ширинкой и долго смеялись над ним, и даже обзывали «шириночник». Одна девочка жмурила попеременно то правый, то левый глаз. Это возникло после гнойника на носу, когда она таким путем смотрела на нос с обеих сторон, насколько он красный. Юноша периодически заводил глаза кверху, что возникло, после того как он где-то прочел, что долго смотреть на солнце вредно. Вначале он проверял это на себе, а затем наступило навязчивое желание смотреть на небо, не поднимая головы. Навязчивое желание проверять запертость квартиры появилась у девочки 14 лет, после того как она зашла к соседке по лестничной площадке, квартиру не закрыла, а в это время к ней зашла подруга. Подобных примеров можно найти много.
Невроз навязчивых состояний носит длительный характер, при этом навязчивые страхи менее продолжительны, чем навязчивые действия. Первые могут возникнуть лишь периодически, особенно после психотравмирующих межличностных и внутридушееных конфликтов, навязчивые действия нередко бывают постоянными, периодически то усиливаясь, то ослабевая.
Если имеется сочетание взаимосвязанных навязчивых страхов и навязчивых действий, исчезновение первых приводит к уменьшению или прекращению вторых.
Длительно существующие навязчивые состояния вызывают эмоционально-поведенческие расстройства в виде повышенной утомляемости, слабости, робости и нерешительности, неуверенности в своих силах и чувства собственной неполноценности. Это особенно выражено при наличии тревожно-мнительного преморбитного фона и способствует дизадаптации ребенка е коллективе.
В заключение необходимо отметить, что наличие небольшой периодически возникающей навязчивости — это еще не болезнь (в данном случае невроз). У здорового человека, особенно во время усталости, может наступить навязчивое состояние в виде, например, навязчивой мелодии, она повторяется редко. Если же навязчивость возникла и долго не исчезает, лишь ослабевая и усиливаясь, то необходимо обратиться к врачу — неврологу или психиатру.