Психиатр имеет дело с больным, у которого нарушаются привычные нормы взаимодействия с социальным окружением. Для понимания природы и характера психического расстройства необходимо учитывать деформированные социальные отношения пациента и то, как он воспринимает и осмысливает сложные социальные ситуации. Поэтому в центре многих моральных проблем психиатрии лежит конфликт между моральным принципом уважения автономии пациента и спецификой заболевания, ограничивающего эту автономию.
Существенной особенностью, отличающей психиатрию от других медицинских дисциплин, является применение к некоторым категориям больных недобровольных форм оказания помощи. Масштабы и последствия такого принуждения в психиатрической практике значительны: недобровольно, т.е. без согласия пациента или вопреки его желанию, при наличии показаний психиатр может провести его освидетельствование, установить обязательное диспансерное наблюдение, госпитализировать в психиатрический стационар, применять психотропные препараты и иные методы лечения.
Пациенты по своей способности к волеизъявлению образуют широкий континуум: от больных, не могущих из-за тяжелых поражений психики не только защитить себя, но даже выразить свои интересы, до пациентов с пограничными психическими расстройствами, которые по степени своей личностной автономии, персональной ответственности, интеллектуального развития, правового и нравственного сознания не уступают врачу-психиатру, а то и превосходят его. Исходя из этого, психиатр в общении с одними пациентами должен использовать по преимуществу патерналистскую модель, а с другими - партнерскую (коллегиальную или контрактную).
Психиатрия как объект этического и правового регулирования выполняет двуединую функцию, защищает интересы больного и интересы общества.
Этика психиатрии в историческом ракурсе
На материале истории психиатрии можно рассмотреть противостояние патерналистской и партнерской доктрин, учитывая его ключевую роль в современной медицинской этике.
Патерналистская модель взаимоотношений врача и пациента основывается на нескольких предпосылках:
- здоровье и жизнь человека - приоритетные ценности;
- этическая позиция врача: «Благо больного - высший закон» (Salus aegroti -suprema lex);
- асимметричность моральных взаимоотношений: благо больного в данной клинической ситуации определяет именно врач, беря на себя всю ответственность за принятие клинических решений.
Напротив, непатерналистская модель взаимоотношений врача и пациента исходит из приоритета моральной автономии пациента, а ключевая категория такого подхода - категория прав пациента.
Патерналистское начало сыграло исключительно важную роль в истории психиатрии. С утверждением патерналистских взаимоотношений врача и психически больного связано, во-первых, самоопределение психиатрии как самостоятельной медицинской дисциплины, во-вторых, формирование отношения общества к «помешанным» как к больным людям. По словам Пинеля, «помешанные не преступники, подлежащие наказанию, а больные, коих жалкое положение заслуживает полного человеколюбия, почему для восстановления их здравого разума нужно применять иные средства». До этого отношение к душевнобольным в западноевропейских странах было по преимуществу полицейским. К примеру, в Лондоне в 80-е гг. XVIII в. плата за посещение Бедлама была снижена до 1 пенса (там можно было увидеть прикованных к стенам голых больных на соломе), что сразу же вызвало приток публики. Отношение к помешанным как к больным людям начинает устанавливаться почти одновременно во Франции и Англии в самом конце XVIII в.
Главная заслуга того, что «сумасшедшие были подняты до достоинства больных» (Баженов Н.Н., 1909), принадлежит французскому врачу Филиппу Пинелю, в 1793 г. снявшему цепи с больных в парижской государственной больнице Бисетр. Его реформа психиатрии сразу же стала апофеозом врачебного патернализма. Пинель сравнивал своих пациентов с детьми, а созданный им тип ПБ - с семьей. Пинель советовал врачам жить среди больных. Этот совет в последующем был исполнен многими психиатрами, в том числе и в России. Патернализм Пинеля больше, чем этическая позиция. В его терапевтическом методе «нравственного лечения» исключительная роль принадлежит врачу, его нравственному и физическому превосходству. Именно врач - носитель норм благоразумного поведения и «главный архитектор» всего больничного порядка, подчиняясь которому, соблюдение которого помогает пациентам приобрести навыки, стандарты «нормального поведения». Чтобы покорить больного, завоевать его доверие,
Пинель рекомендовал заботу, покровительство, ласку, снисходительность, кротость, назидательность, взыскательность, увещевания, шутливость, «гордое и смелое поведение» врача или смотрителя. Врачебная этика Пинеля исходит из двух принципов: принципа гуманизма и принципа патернализма, а своеобразный мост между ними - доверие пациента к своему врачу. Пинель учил: действия врача исключают всякое чувство гнева и злобы и всегда «сообразуются со священными правами человечества», с «идеями чистейшего человеколюбия»; «если же кто-нибудь из них (больных. - Прим. авт.) одержим слепой яростью и бурным потоком беспорядочных и последовательных мыслей, то такого больного можно покорить только при помощи смирительной рубашки или заключения».
Спустя 50 лет английский врач Джон Конолли углубляет собственно этический аспект врачебного метода Пинеля и предлагает исключить в отношении душевнобольных любые меры стеснения. Спор вокруг предложенной Конолли системы
«No restraint» («Никакого стеснения») стал общеевропейским, а английская фраза «No restraint» - интернациональной. Этот исторический спор оказался глубоко символичным, однако саму доктрину врачебного патернализма он не затронул. Более того, патерналистская модель психиатрической помощи преобладала во всем мире вплоть до середины XX в.
Предвестником кризиса врачебного патернализма в психиатрии в западных странах стал кризис ПБ в 50-е гг. XX в. Комитет экспертов ВОЗ в 1955 г. высказал идею о расширении лечения психически больных без изоляции от общества. США в 60-70е гг. активно проводили новую политику деинституциализации психически больных («10-летняя атака на ПБ»). Основная причина - широкое применение психотропных средств для лечения психозов, приведшее к большому скоплению в ПБ пациентов, которых в силу сложившихся традиций не выписывали, хотя необходимость в их стационарном лечении уже отпала. Старые ПБ критиковали за огромные размеры, за удаленность от места постоянного проживания большинства пациентов, за общую направленность деятельности, ориентированной больше на призрение и опеку, чем на реабилитацию больных. Неслучайно в это время в США было проведено сенсационное исследование феномена госпитализма в психиатрии. В то же время современная оценка антигоспитального движения двояка. Широкомасштабное движение за психиатрию «без больничной койки» привело к массовому закрытию государственных ПБ в США. Одновременно повсеместно создавали «общественные центры психического здоровья», ориентированные в основном на психопрофилактику, амбулаторную помощь и краткосрочную госпитализацию. Это вызвало негативные социальные последствия. За счет душевнобольных резко выросло число бездомных и бродяг. Акцент на краткосрочной госпитализации имел следствием рост случаев регоспитализаций («парад одних и тех же лиц»). Главное негативное следствие политики деинституциализации - новая система психиатрической помощи неспособна обеспечить квалифицированную медицинскую помощь наиболее тяжелому контингенту больных. В современном обществе получили развитие различные формы психиатрической помощи: частичная госпитализация, психиатрическое обслуживание в больницах общего типа и т.д. Таким образом, некоторый возврат к идее больничной психиатрии (реинституциализация) представляется весьма показательным: тем самым, патерналистская этическая доктрина в психиатрии в определенном смысле устояла.
В начале 60-х гг. ХХ в. в США и Великобритании зарождается движение антипсихиатрии. Идеологи антипсихиатрии 60-х гг. ХХ в. называли свое движение «третьей революцией в психиатрии», считая первой - движение против «процессов ведьм» в XVI-XVII вв., а второй - «реформу Пинеля». В конечном счете такая оценка завышена. С нашей точки зрения, антигоспитальные и антипсихиатрические движения стали предтечей действительно революционных изменений в психиатрии в 70-80-е гг., когда социальный контекст оказания психиатрической помощи стал в основном определяться идеей защиты гражданских прав душевнобольных.
Кодекс профессиональной этики психиатра
Профессиональная этика в медицине после Второй мировой войны претерпела радикальные изменения в двух взаимосвязанных направлениях. Прежде всего, это институциализация этического регулирования профессиональной деятельности врачей и одновременно интенсивное расширение и обновление этико-нормативной базы медицины. В 1947 г. (год окончания судебного процесса над нацистскими медиками) была образована Всемирная медицинская ассоциация, а в 1950 г. - ВПА, одной из главных целей которых стало дальнейшее развитие этических принципов, норм и стандартов в медицине.
Эпоха подлинных революционных новаций в истории врачебной этики началась с возникновением на рубеже 60-70-х гг. XX в. биоэтики, когда этические проблемы медицины, включая психиатрию, стали предметом научных исследований. Биоэтика - бурно развивающееся направление современной философии, прикладной этики. Биоэтику можно определить как науку о таких моральных дилеммах современной медицины, которые являются своего рода «затруднениями человечества». Характерно, что философский, этический, социокультурный анализ таких моральных дилемм, как аборт или эвтаназия, ставит нас перед вопросом совместимости этих социальных практик с врачебной профессией как таковой (как известно, Гиппократ считал такие врачебные вмешательства неэтичными). Нечто аналогичное можно наблюдать и в психиатрии: напомним опять о социальных движениях антипсихиатрии, в настоящее время стоит обратить внимание на соответствующие работы сайентологов.
Биоэтика - открытая, развивающаяся система знаний. Ее результаты, переведенные в практическую плоскость, выступают в качестве систематизированных этических правил, регулирующих применение отдельных современных медицинских технологий (например, искусственного оплодотворения) или деятельность таких специалистов, как психиатры, педиатры, медицинские генетики и т.д.
ВПА в последние десятилетия приняла различные этические документы: «Гавайскую декларацию», в которой, в частности, подчеркивается, что она отражает минимальные требования к этическим стандартам профессии психиатра, осуждаетзлоупотребление психиатрией во всех проявлениях; «Мадридскую декларацию», в которой, в частности, говорится, что психиатрия - это область медицины, специализирующаяся в оказании помощи лицам с психическими расстройствами, защитеих и предоставлении им наилучшей возможной терапии в соответствии с этическими стандартами. Рекомендуемые ВПА этические нормы (в том числе в отношении таких специфических ситуаций, как эвтаназия, пытки, смертная казнь и др.) распространяются на психиатров всего мира, несмотря на имеющиеся культурные, социальные и национальные различия.
Наряду с названными этико-нормативными актами в сфере регулирования психиатрических практик в последние десятилетия в современном обществе приняты также юридически обязывающие международные акты (в статусе документов международного права). Генеральной ассамблеей ООН приняты в 1991 г. «Принципы защиты лиц, страдающих психическим заболеванием, и улучшения здравоохранения в области психиатрии». Совет Европы принял в 1997 г. базисную «Конвенцию о правах человека и биомедицине», принципы которой впоследствии были конкретизированы в «Дополнительных протоколах» (столь же юридически обязывающих, как и «Конвенция...» ), регулирующих биомедицинские исследования на человеке, трансплантацию органов и (или) тканей и т.д. В этом же ряду имеется несколько документов, посвященных психиатрии. В 2015 г. в Интернете для общественного обсуждения был размещен проект разработанного Советом Европы Дополнительного протокола «О защите прав человека и достоинства лиц с психическими расстройствами» .
В России этический кодекс врача-специалиста разработан только в психиатрии. Отечественный «Кодекс профессиональной этики психиатра» был впервые опубликован в 1993 г., а принят 19 апреля 1994 г. на Пленуме правления Российского общества психиатров.
Кодекс, как сказано в его преамбуле, основан на гуманистических традициях отечественной психиатрии, фундаментальных принципах защиты прав и свобод человека и гражданина, составлен с учетом этических стандартов, признанных международным профессиональным медицинским сообществом: «Назначение Кодекса состоит в том, чтобы обозначить нравственные ориентиры, дать психиатрам «ключи» к принятию решений в сложных (с этической, правовой и медицинской точек зрения) проблемных ситуациях, свести к минимуму риск совершения ошибок, защитить психиатров от возможных неправомерных к ним претензий, а также способствовать консолидации психиатров России».
Кодекс состоит из 12 статей:
- цель профессиональной деятельности психиатра;
- профессиональная компетентность психиатра;
- принцип непричинения вреда;
- недопустимость злоупотреблений;
- уважение личности пациента;
- «терапевтическое сотрудничество»;
- информированное согласие;
- конфиденциальность;
- научные исследования;
- профессиональная независимость;
- взаимоотношения с коллегами;
- ответственность за нарушение кодекса.
Уважение личности пациента
Диагноз психического расстройства и лечение у психиатра несут в себе негативную морально-психологическую нагрузку, не сравнимую с таковой ни в какой другой медицинской специальности. Речь идет об особой остроте стигматизации психиатрических пациентов25.
В философском плане стигматизация психиатрических пациентов уходит корнями в проблематику онтологии безумия, которая, в свою очередь, находит отражение в специфике этических вопросов психиатрии. Самая известная книга виднейшего философа ХХ в. Мишеля Фуко «История безумия в классическую эпоху» (1961), по сути дела, посвящена исследованию тайны «стигмы безумия». Книга начинается словами: «На исходе Средних веков западный мир избавляется от про-казы26». Далее автор обосновывает свою концепцию: в новоевропейской культуре место проказы займет безумие. Как известно, работа Фуко стала философской манифестацией идеологии антипсихиатрии, некоторые радикальные идеи которой вызвали обоснованную критику в мировом научном сообществе. В то же время новизна методологии и гуманистический контекст работы Фуко стали убедительным подтверждением кредо одного из его философских учителей Ж. Ипполита:
«Я придерживаюсь идеи, что изучение безумия - отчуждения в глубоком смысле этого слова - находится в центре антропологии, в центре изучения человека».
По Э. Гофману (1963), стигматизация - это повреждение социального аспекта личности, «приписывание» ей виртуальной социальной идентичности. В последние десятилетия стигматизация психиатрических пациентов постоянно является предметом многочисленных междисциплинарных исследований. Необходимо подчеркнуть важнейший этический момент: «стигма безумия» является серьезным препятствием улучшения качества жизни психиатрических пациентов, в особенности - получения ими адекватной медицинской помощи. В некоторых исследованиях делается вывод: «Стационарные больные с психозами жаловались, что врачи стигматизируют их в большей степени, чем представители какой-либо другой социальной группы».
Уважение человеческого достоинства, автономии пациента, его законных прав является основополагающим принципом современной медицинской этики. При решении проблем гарантии, защиты прав психиатрических пациентов особенно тесно переплетаются правовое и этическое регулирование профессиональной деятельности врачей и медперсонала, функционирования психиатрических служб в целом.
Имея в виду современную формулу правового гуманизма «Что не запрещено, то разрешено», уместно задать вопрос: а что запрещено в цивилизованном обществе в отношении психически больных людей? Социальное отчуждение, стигматизация, неоправданное ограничение прав (в том числе дискриминация, эксплуатация), презрительное или пренебрежительное отношение, жестокое, негуманное, немилосердное обращение, любые другие формы унижения человеческого достоинства.
Добровольность и принуждение при оказании психиатрической помощи
Неизбежность применения недобровольных медицинских мер по отношению к определенной категории психически больных - наиболее напряженная морально-этическая проблема психиатрии. Вплоть до середины ХХ в. принудительная госпитализация подавляющей части психически больных считалась общепринятой социальной нормой. Как писал более 100 лет назад известный английский психиатр Т. Модсли, «помешанные общим голосом общества исключаются из среды человечества».
В современной психиатрии так же, как в современной медицине в целом, этическим основанием оказания медицинской помощи является доктрина «информированного согласия». Очевидно, что трудности информирования врачами пациентов в психиатрии только возрастают: и этическая традиция, и действующее законодательство предписывают врачу при информировании пациента учитывать его психическое состояние. Исключения из правила информированного согласия допускаются: при сознательном отказе пациента от информации («право не знать»); при серьезной угрозе нанесения информированием вреда пациенту; при необходимости оказания экстренной помощи. Учитывать психическое состояние пациента - значит, в частности, определить степень его компетентности. Компетентность пациента - понятие относительное, не имеющее однозначной связи с клиническим состоянием. Стандарты компетентности зависят от целей и обстоятельств оказания психиатрической помощи.
В современной психиатрии недобровольные меры применяют на основе этической доктрины «наименее ограничительной альтернативы». Характер и продолжительность применения таких мер должны соответствовать вызвавшим их причинам и не выходить за пределы необходимости. Основания и порядок применения недобровольных мер при разных видах психиатрической помощи подробно регламентированы законом. В случае несогласия, например с недобровольной госпитализацией, пациент имеет право обжаловать это действие врачей в судебном порядке, включая Европейский суд по правам человека. Следование этической доктрине «наименее ограничительной альтернативы» предполагает неукоснительное соблюдение медиками профессиональных стандартов. Как говорится в «Рекомендациях Комитета министров Совета Европы государствам-членам относительно прав человека и человеческого достоинства лиц, страдающих психическими расстройствами» (2004)» , «профессиональные работники, участвующие в оказании психиатрической помощи, должны... получать профессиональную подготовку в области... ограниченного круга обстоятельств, в которых применение различных методов стеснения или изоляции может быть оправдано, с учетом связанных с применением таких методов преимуществ и рисков и должного использования таких мер» (курсив наш. - Авт.). Отечественный этический кодекс психиатра предписывает: «Никакое психиатрическое вмешательство не может быть произведено против или независимо от воли пациента, за исключением случаев, когда вследствие тяжелого психического расстройства пациент лишается способности решать, что является для него благом, и когда без такого вмешательства с высокой вероятностью может последовать серьезный ущерб самому пациенту или окружающим. Применение психиатром к пациенту в этих случаях недобровольных мер необходимо и морально оправданно, но допустимо лишь в пределах, которые определяются наличием такой необходимости». Переход от большего принуждения к меньшему и от недобровольной помощи к добровольной даже в трудных клинических случаях следует рассматривать как желательную перспективу.
«Прежде всего - не вредить!». В психиатрии, как и в клинической медицине в целом, необходимо следовать древнейшему принципу врачевания - непричинению вреда. Перечислим основные источники потенциального ущерба, связанного с психиатрической практикой.
- Принуждение. Диапазон мер принуждения очень широк - от безобидных ситуаций недобровольного освидетельствования психиатром (например, при проведении экспертизы трудоспособности) до недобровольного помещения в ПБ, насильственного введения лекарств или кормления.
- Социальные ограничения и запреты, касающиеся, прежде всего, допуска лиц с психическими расстройствами к профессиональной или иной деятельности.
- Отчуждение (стигматизация), выраженное в фактическом исключении пациента из многообразия повседневных социальных отношений. Психиатр должен стремиться всемерно уменьшать это зло, т.е. постоянно выполнять культурную миссию.
- Собственно моральный вред, причиняемый пациенту медицинским персоналом. Вред проистекает из нарушения моральных правил оказания психиатрической помощи, в частности правил конфиденциальности, правдивости, неприкосновенности частной жизни, добровольного информированного согласия на медицинские вмешательства.
- Вред, сопутствующий применению агрессивных методов лечения. Применение в высоких дозах психотропных средств сопряжено с серьезными побочными действиями и риском серьезных осложнений. Например, частота развития злокачественного нейролептического синдрома (ЗНС) составляет от 0,07 до 3,5% от всех госпитализируемых в психиатрический стационар, а летальность - от 4,2 до 38% (Малин Д.И., Равилов Р.С., 2014).
Особенно строгого этического регулирования заслуживает применение методов психохирургии, а также электрошоковой терапии, использование которых предусматривает подписание пациентом информированного согласия. Конечно, согласие на лечение может квалифицироваться как свободное и информированное, только если оно основано на полной, точной и понятной информации о данном лечении.
Недопустимость злоупотреблений
Злоупотребления встречаются во многих профессиях. Одной из главных функций профессиональной этики является их предупреждение. Например, созданный в 1990 г. в Великобритании Кодекс британского журналиста имеет основной целью защиту граждан от вторжения прессы в их частную жизнь. Злоупотребления в медицине зафиксированы в практике терапевтов, хирургов и других врачей. Это «нагрузочные» обследования, операции, «перелечивание» (в частности, применение так называемых экстраординарных методов терапии в отношении умирающих больных). «Злоупотребление психиатрией - есть умышленное причинение морального, физического или иного ущерба лицу путем применения к нему медицинских мер, не являющихся показанными и необходимыми, либо путем неприменения медицинских мер, являющихся показанными и необходимыми, исходя из состояния его психического здоровья» (Тихоненко В.А., 1990).
Злоупотребления психиатрией на протяжении ее двухсотлетней истории имели место в различных странах: Японии (Хардинг Т., 1998), Румынии (Тукулеску В., 1992), Советском Союзе (Блох С., 1998) и т.д. Особую роль в истории медицинской этики после Второй мировой войны сыграли злоупотребления психиатрией в нацистской Германии. Обратим внимание только на «одну страницу» нацистской антимедицины - акцию насильственной эвтаназии, осуществленной в 1939-1941 гг. Из 280 тыс. тяжелых психиатрических больных в Германии в живых осталось около 40 тыс. На каждого психиатрического пациента была составлена «Анкета», которую заочно рассматривал один из 50 психиатров28 29. Если состояние больного признавалось как «жизнь, которая не стоит того, чтобы ее проживать», врач ставил крест (за что таких врачей прозвали «крестописцы»). Судьбу детей (в том числе младенцев) с заключением «предположительно неизлечимое заболевание» решали два профессора и один врач. Массовое убийство больных осуществлялось в основном в газовых камерах (угарным газом), при этом кран обязательно открывал психиатр (Мюллер-Хилл Б., 1998).
«Гавайская декларация» ВПА и другие международные этико-правовые документы легли в основу российского закона «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании». Как следует из его названия, профилактика злоупотреблений психиатрией есть основная направленность закона в целом.
Конфиденциальность
Доверительное сообщение информации другому лицу, предполагающее, что он будет хранить ее в тайне, называется конфиденциальностью. Поскольку доверие пациента к врачу - фундаментальное морально-психологическое основание их взаимоотношений, конфиденциальность (врачебная тайна) относится к традиционным понятиям медицинской этики, конкретизируя два ее основных принципа: уважение человеческого достоинства пациента и непричинение вреда. Международная клятва врача, зафиксированная в Женевской декларации Всемирной медицинской ассоциации, предписывает «.хранить доверенные мне тайны даже после смерти пациента».
К сожалению, нередко болтливость врача или медсестры приводит к разглашению профессиональной тайны. Обозначим многочисленные моменты психиатрической практики, чреватые угрозой конфиденциальности:
- прекращение контакта с пациентом;
- разговоры о больных во внеслужебной обстановке;
- некоторые особенности организации работы современных медицинских учреждений (например, ссылаясь на большое количество специалистов, участвующих в настоящее время в лечебном процессе, некоторые зарубежные авторы объявляют конфиденциальность в медицине вообще фикцией);
- записи в медицинских документах, создание многочисленных компьютерных баз данных медицинской информации;
- запросы «третьих лиц»;
- общение с родственниками (близкими) больного;
- общение с законными представителями больного;
- преподавание психиатрии и проведение научных исследований;
- групповая психотерапия;
- общение с представителями средств массовой информации.
Право врача нарушить правило конфиденциальности прописано в законодательстве. Это право вытекает из моральной и юридической ответственности психиатра за опасное поведение его пациента и способности (хотя и весьма ограниченной) прогнозировать такую опасность. Однако такое право может быть реализовано врачом только в случаях, когда у него нет иной возможности предотвратить опасное поведение больного.
Не столь массовой, но заслуживающей серьезного внимания врачебного сообщества причиной опасности разглашения врачебной тайны является отражение в биографических, исторических исследованиях деталей истории болезни, частной жизни великих людей, общественных деятелей. Например, все подробности развития в течение 16 лет онкологического заболевания у З. Фрейда и его смерть, наступившая, по сути дела, в результате добровольной активной эвтаназии, подробно описаны, прежде всего, в фундаментальной работе Э. Джонса «Жизнь и творения Зигмунда Фрейда». Интересны обстоятельства, из-за которых Всемирная медицинская ассоциация дополнила в 1968 г. норму о конфиденциальности в Женевской декларации положением, запретившим разглашать врачебную тайну даже после смерти пациента . Это произошло после смерти У. Черчилля, когда его лечащий врач Чарльз Мак-Моран Вильсон опубликовал 800-страничный бестселлер «Уинстон Черчилль. Борьба за выживание». Естественно, в свете врачебной этики освещение душевного заболевания, например у Ф. Ницше или В. Гаршина, или обсуждение хотя бы предположений о наличии психических расстройств у Ленина, Гитлера, Сталина придает проблеме врачебной тайны особую остроту.
Этическая дилемма врачебной тайны (как своеобразный конфликт интересов личности и общества) может актуализироваться, например в исследованиях психиатрами особенностей творчества художников или в попытках «вершить суд истории» с позиций психиатрии. Более того, гуманистический смысл заповеди врачебной тайны не может не учитываться любым исследователем, если предметом анализа становится жизнь и творчество, например, душевнобольного художника.