Проблемы билингвизма выходят далеко за рамки теории речевой деятельности: это сравнительная типология языков, проблемы происхождения разных языков, их развития, языковые универсалии и многое другое.
Для данного курса теории речи и тем более для второго его раздела «Механизмы речи» важно разобраться, кого можно назвать билингвом (каковы критерии билингвизма), как возникает, развивается билингвизм, как происходит овладение вторым (третьим, четвертым) языком и речью на новом языке, каковы пути и социальные причины возникновения билингвизма. Разумеется, важно и то немногое, что нам известно о механизмах двуязычия, о взаимодействии двух или нескольких языков у билингва.
До сих пор предметом рассмотрения была родная речь, язык родителей, точнее — язык окружающей среды. Но по мере развития международных контактов все большее количество людей во всех странах мира не ограничиваются родным языком, они читают, разговаривают, слушают радиопередачи, пишут хотя бы в малой мере на втором, третьем. Так начинается билингвизм (все чаше употребляются слова полилингвизм и даже мультилингвизм). Людей, владеющих многими языками, называют полиглотами; некоторые из них знают по нескольку десятков языков.
Как же языки не смешиваются в их памяти? Однажды автор данной книги задал этот вопрос Владимиру Дмитриевичу Араки-ну, знавшему все европейские языки, многие тюркские, его последняя книга называется «Таитянский язык». Этот необыкновенный человек ответил на вопрос не без возмущения: «Как же языки могут смешаться? Ведь каждый язык — система!»
Автор смолчал, но подумал: «И все же эти системы как-то взаимодействуют. Ведь несомненно существует интерференция языков, психологический перенос средств родного языка и в области грамматики, и в лексике, и особенно в фонетике». Напомним, что фонетический код ближе всех остальных к коду внутренней речи. Его влияние на иноязычную фонетику преодолевается особенно трудно. Возможно, у полиглотов интерференция слабее проявляет себя, системы разных языков менее влияют на новые языки.
Кстати, не раз высказывалось и такое утверждение: добиться чистоты речи легче на языке неблизкородственном; изучающему языки рекомендуют после японского изучать суахили (А.А. Леонтьев).
Об интерференции подробнее будет сказано далее, в связи с проблемами обучения неродным языкам.
Кого же можно считать билингвом? Можно встретить и такое, наименее строгое определение: билингвом считается тот, кто может на втором языке совершить коммуникативный акт, добиться взаимного понимания. По такому критерию билингвом можно считать очень многих, хотя бы на основании школьного изучения английского, немецкого, французского.
По самому строгому критерию, билингвом считается тот человек, который с одинаковой легкостью говорит и мыслит как на родном, так и на втором языке. Согласно этому критерию человек, который в процессе речи вынужден мысленно формировать предстояшее высказывание на родном языке (хотя бы частично) и тут же переводить на второй язык, не может считаться билингвом.
Только полный набор «шагов» речевого акта на втором языке — речевая интенция, подготовка содержания, выбор слов, грамматическое маркирование, кодовый переход на акустическую или графическую формы речи — дает право называться билингвом. Такому строгому критерию отвечают сравнительно немногие: из числа представителей народов России получившие образование на русском языке татары, якуты, евреи, немцы, осетины и многие другие; старшее поколение русской диаспоры во Франции, США, немало русских в странах ближнего зарубежья. Могут быть названы многие известные деятели культуры, писатели, которые с одинаковой легкостью изъяснялись и писали на двух или нескольких языках, — от Антиоха Кантемира до Иосифа Бродского: А.Д. Кантемир (восточные языки), А.С. Пушкин, И.С. Тургенев (французский), В.В. Набоков, И. Бродский (английский), И.А. Бо-дуэн де Куртенэ (французский, польский) и многие другие.
По определению Е.М. Верещагина (Психологические и методические характеристики двуязычия (билингвизма). — М., 1969), человек, способный употреблять в ситуациях общения две различные языковые системы, — билингв, а совокупность соответствующих умений — билингвизм. Человек, способный пользоваться только одной языковой системой, только родным языком, может быть назван монолингвом.
В России, в среде образованного дворянства со второй половины XVIII в. распространился французский как язык дипломатии, культурного, даже бытового общения. Изучался также немецкий язык: он использовался в науке, военном деле, в технике, итальянский — в музыке; английский, ставший в конце XX в. наиболее притягательным из всех иностранных языков не только в России, но и в большинстве развитых стран, теперь занимает первое место в мире по количеству литературы, изданной на нем, особенно научной.
Из числа самых распространенных языков мира (китайский, французский, испанский, русский, английский, японский, хинди и др.) английский наиболее изучаемый язык как в силу его роли в англоязычном мире (Великобритания, США, Австралия, Канада), так и в силу его разработанности в целях обучения. Многие считают, что он наиболее легок для изучения. Говорящий по-английски в наши дни может легко общаться на авиалиниях мира, в отелях, офисах и т.п.
Сфера русского языка как второго, неродного в последние годы сокращается в связи с распадом СССР. Во многих странах он перестал изучаться в школах, закрываются факультеты русского языка в университетах некоторых стран. Однако, по утверждению В.Г. Костомарова, существенно возросло число изучающих русский язык в связи с интересом к русской культуре, литературе, традициям, истории.
В теории билингвизма рассматриваются причины возникновения би- и полилингвизма, т.е. социальные его источники. Виды контактов:
а) общность территории проживания людей разных национальностей (смешанное население). Так, в Москве проживают, кроме русских, армяне, евреи, татары, украинцы, грузины, немцы и др. Все они билингвы, если, конечно, не забыли своего родного языка. Наблюдается также повышенный процент билингвов на сопредельных территориях, вблизи границ: испано-французской, польско-литовской и пр.
Примерами общности территории могут служить некоторые государства: Швейцария — французский, немецкий, итальянский языки; Канада — английский и французский. Немало и таких стран, в которых в отличие от Швейцарии, Канады наблюдается неравноправие языков, приводящее подчас к острым конфликтным ситуациям. Но, несмотря на конфликты, билингвизм и неизбежен, и необходим;
б) эмиграция и иммиграция по политическим, экономическим причинам: в Россию из Франции после Великой французской революции и из России во Францию после революции 1917 года. На основе переселения в поисках источников дохода из Европы в Северную Америку сложилось великое многонациональное и многоязычное государство — Соединенные Штаты Америки;
в) экономические, культурные связи, туризм и, увы, войны. Все эти причины не только способствуют переселению людей и смешению языков, но и стимулируют развитие и изучение языков. Живой пример: в Париже живет потомок русских эмигрантов первой волны Д.Н.С., он свободно владеет русским языком (родной язык, на котором говорили его родители), французским (язык его родины, образования, быта), латынью (его университетская специальность), новогреческим (язык его супруги), японским, который он изучал в течение пяти лет в Японии, преподавая латынь в университете Токио. Также он свободно говорит по-английски и по-немецки — это языки, которые преподавались в лицее, где он учился. Таков облик языковой личности филолога современной Франции: пример достойный, но не исключительный.
Хорошо владеют языками представители мобильных профессий: моряки, дипломаты, коммерсанты, разведчики (сотрудники секретных служб);
г) образование и наука: неродные иностранные языки изучаются во всех странах в средних школах и вузах, в семьях, методом самообразования и пр.
Знание языков обогащает человека духовно, развивает его интеллект, раскрывает перед ним возможности образования, позволяет читать в подлиннике иностранную литературу, научные труды, ездить по миру, без переводчика общаться с людьми.
За последние два столетия сложилась теория и методика обучения неродным языкам, подготовлены и научные силы, и практические преподаватели. Проблематика названной науки: сравнительное, сопоставительное изучение преподаваемого и родного языков в областях фонологии, грамматики, лексики и словообразования и пр.; исследование интерференции родного языка при изучении иностранного и поиск путей преодоления интерференции; описание изучаемого языка в учебных целях и отбор теоретического и практического материала для изучения, включения в учебники и пр.; обоснование методов изучения неродных языков, их проверка, сравнительное изучение эффективности того или иного метода; разработка практических методик и так называемых технологий обучения; исследование психолингвистических основ усвоения второго, третьего языков, исследование механизмов их взаимодействия, в частности перевода с языка на другой язык; исследование путей формирования так называемого раннего детского билингвизма.
В России проблемами преподавания иностранных языков и русского языка как иностранного занимаются А.А. Миролюбов, И.Л. Бим, В.Г. Костомаров, О.Д. Митрофанова, В.Г. Гак, А.А. Леонтьев, Е.И. Пассов и многие другие.
Дальнейшее обсуждение проблемы требует типологии билингвизма.
Различают следующие типы билингвизма. Координационный и субординационный билингвизм, то же — полный или неполный.
Первый предполагает координацию родного и неродного языков; при втором типе речь на неродном языке подчинена родному языку.
Субординационный так называется потому, что говорящий мыслит и проходит подготовительные ступени речи на родном языке, а переход на акустический или графический код у него осложняется переводом лексики и грамматики с родного языка на иностранный. При этом он не всегда удачно находит во втором языке корректные соответствия; могут резко усилиться интерференционные явления не только в фонетике, но и в лексике, синтаксисе.
При координационном типе билингвизма все подготовительные, внутренние, мысленные операции протекают на втором языке; в затруднительных случаях добавляется функция самоконтроля говорящего или пишущего, но при полном знании второго языка контрольная функция отпадает.
Резкой границы между координационным, полным, и субординационным, неполным, билингвизмом быть не может. Иными словами, обычно наблюдается переходный период к полному билингвизму. Полный координационный билингвизм не оспаривается даже максималистами; промежуточные ступени оспариваются, хотя и они обычно достигают цели общения.
По числу усвоенных речевых действий различают рецептивный и продуктивный типы. Рецептивный тип обеспечивает лишь восприятие речи на втором языке, причем чаще всего воспринимается напечатанный текст, дающий читающему время для его осмысления, что позволяет воспользоваться словарем. Такой тип билингвизма весьма распространен среди ученых, инженеров, других специалистов: они читают свои специальные труды, успешно извлекают из них необходимую им информацию, но говорить свободно не могут. Нередко успешно составляют письменный текст сначала на черновике.
Нередко опытный специалист, особенно если он изучал латынь и древнегреческий, может прочитать книгу или статью на языке, которого он не изучал, например на испанском, опираясь, во-первых, на терминологию, а она интернациональна, на знание проблем своей науки, а также на развитую способность антиципации: она его не подводит.
Продуктивный тип предполагает не только восприятие, но и продуцирование устной и письменной речи, умение свободно выразить свою мысль на неродном языке по субординационному или даже по координационному типу. Надо заметить, что многие билингвы продуктивного типа, легко и свободно выражающие свои мысли на втором языке, не умеют ни читать, ни писать на нем. Так что оценивать эти два типа билингвизма можно только с позиций потребностей жизни.
Особым случаем билингвизма служит такой нередкий вариант, когда субъект свободно пользуется текстами на иностранном языке, тогда как целостной коммуникативной компетенцией на этом языке не обладает. Например, читает по памяти молитвы на цер-ковно-славянском языке, полностью понимает их содержание, но по-церковнославянски не говорит (впрочем, этот язык и не предназначен для разговора). Или певец исполняет арию на итальянском языке (ради созвучия музыки и языка, текста), но говорить по-итальянски не умеет.
Ученый читает тексты на готском языке, на латыни, но говорить на этих языках не пытается.
По условиям возникновения различают естественный и искусственный билингвизм.
Первый возникает чаще всего в раннем детстве под влиянием разноязычного окружения, например в семье говорят по-армянски, но и во дворе, и в детском садике, и в школе звучит русская речь. Вариант раннего детского билингвизма подробнее будет рассмотрен далее.
Взрослый вариант естественного билингвизма: русский, не владеющий французским языком, уехал во Францию надолго, на постоянное жительство. Там постепенно освоился, разговаривал с соседями на улице, на работе — и через год уже неплохо говорил по-французски. Обычно к такому естественному процессу добавляются уроки, которые проводит опытный преподаватель французского языка.
Искусственный билингвизм формируется в процессе обучения. Не следует забывать, однако, что в процесс обучения, в соответствии с методиками обучения, вводятся ситуации, имитирующие естественную жизнь: это различного рода ролевые игры, театрализованные занятия, «полное погружение» в атмосферу изучаемого языка, исключающее перевод с родного. Методы, ограничивающие перевод и даже полностью исключающие его, постепенно развивают внутреннюю речь на изучаемом языке.
В последние десятилетия стали использоваться интенсивные методы изучения, исключающие всякие отвлекающие факторы, раскрывающие скрытые резервы сознания и бессознательного. Такова суггестопедия, использующая силу внушения (в России эту методику описала Г.И. Китайгородская).
В 60—70-е тоды шли дискуссии между сторонниками прямых методов обучения иностранному языку через речевое общение (это были попытки внести в искусственное формирование билингвизма естественные ситуации) и сторонниками грамматико-переводных методов. Отзвуки старых споров слышны и сегодня, однако несомненно то, что произошел синтез методов на основе понятий коммуникативной компетенции обучаемых и их языковой и лингвистической компетенции.
Однако вернемся к раннему детскому билингвизму: этот феномен давно привлекает исследователей механизмов усвоения языка на основе речевой среды.
Чем раньше начинается влияние на ребенка двух или даже трех языков через речь на этих языках, тем слабее интерференция родного языка, тем прочнее, устойчивее навык. Известны многочисленные примеры раннего билингвизма. Вот они. Русский мальчик в возрасте двух лет заговорил по-литовски (семья жила в Литве). Литовский язык почти «не отставал» от родного русского. Мальчик свободно и чисто говорил и мыслил по-литовски. В возрасте 14 лет он переехал в Россию, где редко общался с литовцами. Но литовского языка не забыл, и когда 50 лет спустя вновь оказался в Литве, литуанист Й. Корсакас моментально определил: «Вы родились в Литве: литовские дифтонги иностранец может усвоить только в раннем детстве». В данном случае фонетика литовского языка была усвоена в том возрасте, когда система произношения еще обладала пластичностью (установлено, что период ее пластичности истекает к семи годам).
Еще один пример: мать мальчика — молдаванка, отец — армянин, живут в Москве, родители говорят между собой по-русски. К трем годам у мальчика было три языка: язык мамы и папы — русский, язык бабушки-молдаванки — молдавский, язык бабушки-армянки — армянский. Ребенок сам персонифицировал языки. Но когда ребенок пошел в школу, то русский язык одержал победу. Известны подобные случаи в семьях, где отец и мать разноязычны, например студенты вуза в Москве: он — колумбиец, она — татарка, третий язык — русский.
Примеры раннего билингвизма дают основание полагать, что в период до 3—5 лет, когда зарождается языковое чутье, т.е. усвоение системы языка, того, что в нем закономерно, каждый из языков имеет собственную физиологическую базу. Возможно, что именно такое усвоение языков имел в виду В.Д. Аракин: язык — система.
На более высоких ступенях изучения родной язык изучается как норма: варианты, исключения из правил, коннотации. Все это затрудняет усвоение языка как системы.
В раннем детстве язык усваивается без волевых усилий и языковые обобщения формируются внутренне, неосознанно. Позднее такое усвоение не исчезает, но оно менее эффективно.
По близости, по родству языков различают близкородственный и неблизкородственный типы билингвизма. На первый взгляд, первый тип проще: трудно ли русскому заговорить по-польски, по-болгарски, ведь языки так близки!?
Но эта легкость действительно имеет место лишь на ранних ступенях усвоения второго языка, а в дальнейшем, на продвинутых этапах обучения, начинаются трудности: различия между языками оказываются едва уловимыми и почти непреодолимыми. Крайне трудно избавиться от акцента в произношении, не допустить ошибки в сочетаемости слов, перейти с разноместного русского ударения, например на польскую систему ударения на предпоследнем слоге, не ошибиться в интонации, в паралингвистических средствах (например, русские кивают головой вверх-вниз в знак согласия, а болгары покачивают из стороны в сторону).
Обратимся, наконец, к труднейшему вопросу — к физиологическим основам билингвизма, к гипотезам и спорам в этой области.
В сущности, все этапы порождения высказывания: и речевая интенция, и определение плана содержания, и языковое структурирование, и механизм кодовых переходов, и ступени восприятия высказывания — универсальны для всех языков, которыми владеет индивид (при координационном типе билингвизма).
Различны лишь те блоки речевого действия, в которых формируются ассоциации и складывается само высказывание. Логично предположить, что каждый из языков, которыми владеет билингв, должен иметь собственную базу. При полном, координационном, билингвизме, при так называемом «полном погружении» в неродной язык эти две базы должны работать независимо друг от друга; лишь при волевом усилии говорящего происходит взаимодействие систем и говоряший может перейти на другой язык. Известны случаи, когда ученый, полиглот, начав свою речь, скажем, по-французски, вскоре с легкостью переходит на латынь, затем — вновь на французский... Или на английский. Следовательно, даже полное погружение во второй язык не бесконтрольно, оно управляемо.
При координационном билингвизме органы порождения речи выполняют дополнительное действие, которого нет в процессе родной речи: это перевод с языка на язык, поиск слов второго языка для перевода.
Если допустить наличие особого стереотипа для каждого языка в мозгу полиглота, то придется признать, что тот имеет 18 и даже более таких стереотипов. Трудно в это поверить, да и не слишком ли механистично такое предположение: ведь мозг человека — это не коробка скоростей у автомобиля. К тому же гипотеза отдельных систем для каждого языка не может объяснить, как человек усваивает новые языки — второй, третий, пятый...
По-видимому, физиологическая основа би- и полилингвизма так же сложна и избыточна, как сложен и обеспечен резервами весь мир речи и языка у человека.
Здесь уместно вернуться к раннему детскому билингвизму.
Феномен естественного, подчас почти не заметного, происходящего в игре и в живом общении овладения вторым языком только заговорившим на родном языке ребенком не перестает изумлять исследователей.
Но возникали и сомнения: не мешает ли второй язык первому, родному?
К этой дискуссионной проблеме в 1928 г. обратился крупнейший авторитет в вопросах психологии речи — Л.С. Выготский. В статье «К вопросу о многоязычии в детском возрасте» (Собр. соч.: В 6 т. — М., 1983. — Т. 3. — С. 329) он вступил в полемику с Эпштей-ном, проводившим в 1915 г. в Швейцарии исследование раннего детского билингвизма. Эпштейн утверждал, что между языковыми системами, из которых каждая связана с мыслью ассоциативными связями, возникает антагонизм, который в итоге приводит к обеднению родного языка и даже к общей умственной отсталости.
Л.С. Выготский, опираясь на собственные исследования, а также на публикации французского лингвиста Ронжа, утверждает обратное: по его мнению, взаимодействие различных языковых систем не только не ведет к торможению психического развития, но и способствует именно развитию (Собр. соч. в 6 т. — Т. 3. — М., 1983. — С. 331). Особенно высоко Л.С. Выготский ценит тот факт, что две или даже три языковые системы развиваются независимо одна от другой, т.е. перевод не требуется. Добавим к этому, что в затруднительных случаях ребенок, как и взрослый, может обратиться к родному языку.
По нашим наблюдениям, раннему билингвизму способствует персонификация языков (язык папы с мамой, бабушки) и разные языковые коллективы: дома или в детском садике, позже — дома, в школе.
В пользу раннего билингвизма говорит и тот факт, что среди многих немолодых людей, чей интеллект широко признан, высок процент ранних билингвов; так, по рассказу полиглота В.Д. Ара-кина, первые три языка он усвоил к трем годам (мама и папа — русские, няня — немка, бонна — англичанка). Когда мальчику было пять лет, семья переехала во Францию, поселились вблизи испанской границы; играя с мальчишками, он вскоре заговорил по-испански и по-французски.
Однако сомневающиеся не признают своего поражения, они говорят, что дети, пострадавшие от раннего билингвизма, нам просто не известны, возможно, их не так мало. В 50-е годы литовский психолог Й. Яцикявичус выступал против раннего изучения русского языка, ссылаясь на опыт Эпштейна. Однако споры не остановили всеобщего растущего стремления к раннему изучению языков: оно отмечается во всем мире.
К проблеме физиологических основ билингвизма имеет прямое отношение феномен переноса умений: транспозиции и интерференции.
Перенос умений в психологии изучен на примере разных видов деятельности; перенос языковых умений — одна из проблем, изучаемых лингводидактикой. Модель изучения обычно такова:
сопоставление родного и изучаемого языков, их сравнительная типология;
перечни сходств (для положительного переноса — транспозиции) и области различий (область отрицательного переноса — интерференции);
разработка методики и упражнений для поддержки транспозиции и для борьбы, длительной и нелегкой, с интерференционными явлениями в области произносительной, грамматической и пр.
О развивающей функции сопоставлений двух или нескольких языков и в речи, и в анализах текстов, и в изучении языковой теории писали такие известные русские лингвисты, как Ф.И. Буслаев, А.Д. Алферов, Л.В. Щерба, В.Г. Костомаров, А.В. Текучев. Многочисленные примеры подтверждают: человек, владеющий несколькими языками, обнаруживает высокий уровень познавательных интересов, живой творческий ум. Известна европейская традиция изучения латыни и древнегреческого языка в гимназиях и университетах с целью умственного развития.
Сколько же языков может вместить мозг человека? Согласно Книге рекордов Гиннеса — 70. Трудно представить себе такое количество языковых систем, независимых одна от другой, в блоках речевой системы человека. Поистине неисчерпаемы резервы нашей психики. Что же касается десяти языков, то таких полиглотов в России, по-видимому, насчитываются сотни и тысячи.