Социализация как адаптация в целом понимается, как не акцентированное процессуальных ее характеристик (например, стадий, этапов или механизмов), а анализ социализационного процесса с точки зрения его возможных результатов. При этом в качестве основного результата социализации выделяется формирование таких характеристик индивида, которые обеспечивают его нормативное функционирование. Понятие социализации же нередко заменяется понятием социализированности, а основным критерием в оценке социального развития индивида становится его социальная успешность.
Впервые принцип подобного подхода к личности был заложен на рубеже веков социологом Ф. Гиддингсом (1855-1931). Именно он впервые определил в качестве ведущей задачи социализации как адаптации такое приспособление человека к обществу, которое обеспечивает ему успешное функционирование. С этого момента процесс достижения известного соответствия человека требованиям социальной среды определяется как процесс социальной адаптации, а нарушение его — как дезадаптация.
В своем анализе социальной успешности человека Ф. Гиддингс исходит из наличия/отсутствия у него определенных личностных черт: так, с его точки зрения, вне зависимости от других факторов более «социально желательными» являются люди внимательные, ответственные, независимые в мыслях и стремящиеся принести пользу обществу. Напротив же, безответственные, равнодушные, эгоистичные индивиды обречены на плохую приспособленность к социальной среде и неуспех.
Как отмечается в психологических работах, посвященных данному вопросу, эта проблема по-разному предстает в различных теоретических ориентациях.
Так, с точки зрения бихевиоризма, социализация понимается как процесс, посредством которого достигается состояние социального равновесия между индивидом и группой, как отсутствие конфликтных отношений человека с ближайшим социальным окружением. Основное внимание психоаналитических концепций при анализе адаптации направлено на формирование и развитие защитных механизмов личности, причем сам процесс адаптации выступает как многоуровневый, а психологические защиты могут играть для личности как стабилизирующую, так и дестабилизирующую роль. В силу того что «проблема психологической защиты содержит в себе центральное противоречие между стремлением человека сохранить психическое равновесие и теми потерями, к которым ведет избыточное вторжение защит», выделяют и патологические защиты как неадекватную форму адаптации. Для интеракционистского подхода к анализу социально-психологической адаптации характерно ее рассмотрение как успешного выполнения личностью нормативного ролевого репертуара и умение разрешать возникающие ролевые конфликты. Заметим, что, несмотря на различия в теоретических интерпретациях адаптационных процессов, в целом постулируется наличие двух основных направлений, или путей, адаптации, выделение общей логики которых принадлежит еще З. Фрейду, а именно — так называемой аллопластической (изменение мира «под себя») и аутопластической (изменение себя «под мир») адаптации.
Несмотря на «солидный возраст», эта проблема и по сегодняшний день фактически не содержит новых решений. Так, например, современная отечественная концепция метаиндивидуального мира Л. Я. Дорфмана, апеллирующая к двум процессам инобытия социального субъекта, — воплощению («быть в другом») и превращению («быть другим»), практически является повторением классической психоаналитической трактовки проблемы.
Что же касается эмпирических исследований процесса социализации, то в целом выделяется три ряда факторов, определяющих успешность социально-психологической адаптации к социальным изменениям. Это, во-первых, способность человека к изменению своих ценностных ориентаций и Я-концепции, во-вторых, умение находить определенный «баланс» между своими ценностными ориентациями и социальной ролью, в-третьих, ориентация не на конкретные социальные требования, а на принятие универсальной системы ценностей.
Развернутая традиция подобных исследований отличает американскую социальную психологию, и большая часть этих работ выполнена на выборках мигрантов.
В целом во всех исследованиях социализации с точки зрения разворачивания адаптационных процессов явно или неявно присутствуют следующие общие положения:
- социализация понимается как конечный процесс: идет ли речь о последовательном процессе социальной адаптации ребенка в ходе взросления или же о ресоциализации взрослых, в любом случае представление о возможности достижения некоторого конечного, адекватного социальной ситуации уровня успешности остается неизменным;
- ход и содержание социализации представляются как однозначно заданные социальными требованиями: несмотря на требования построения моделей социализации на разных статусных уровнях ( в силу очевидной дифференциации требований между различными социальными институтами), в практике реальных исследований нередко игнорируются возможные рассогласования социальных ожиданий разного уровня общности;
- социализация понимается как сугубо количественный процесс изменения человека под влиянием внешних обстоятельств, а не как смена качественно своеобразных фаз, к каждой из которых человек должен быть подготовлен предыдущим этапом своего социального развития;
- социализация выступает как процесс, «обращенный назад», как реакция, следующая за изменениями социальной ситуации, между тем, как справедливо отмечает А. Инкелес, всегда, даже при условии критерия успешности как единственного параметра оценки, остается проблема «заглядывания вперед» (forward looking), т. е. необходимость поиска тех характеристик личности, которые обеспечивают будущий успех, готовят человека к следующему этапу социализации.
Практически во всех определениях и подходах к социализации так или иначе содержатся указания на активную роль самого индивида в данном процессе. Активность субъекта проявляется во многих сферах: в избирательном отношении к возможному ролевому репертуару и в способах разрешения ролевых конфликтов; в выборе той или иной стратегии «совладающего поведения» в трудных жизненных ситуациях и в способах самопрезентации; в приверженности определенной системе ценностей и в особенностях самокатегоризации. Однако, как справедливо замечает И. С. Кон, довольно долгое время указания на вторую, «активную» сторону процесса социализации оставались лишь пожеланиями и практически не воплощались в реальной практике исследований. В итоге «факторы, детерминирующие характер и поведение личности, и психические механизмы, посредством которых индивид усваивает разные влияния и социальные нормы, анализировались более глубоко, нежели собственная творческая активность, самосознание и процессы самоосуществления личности».
Интерес к субъективной реальности личности — к смысловым образованиям, компонентам рефлексивного Я, процессам построения образа социального мира и себя в нем — объяснялся стремительным развитием в последнее двадцатилетие когнитивистской ориентации в социальной психологии, открывшей в исследованиях личности новые перспективы через анализ процессов социальной категоризации и самокатегоризации. Одновременно в социологическом анализе проблемы взаимоотношения личности и общества начинает доминировать интерпретативная парадигма, основным пафосом которой также является представление об активной роли индивида в ходе социализации: так, с этой точки зрения субъект социального действия не может быть жестко детерминирован социальными нормами в силу способности к их смысловой интерпретации. Опираясь на теоретические положения символического интеракционизма Дж. Г. Мида и Г. Блумера (1900-1987), современные приверженцы данной точки зрения утверждают роль человека как творца своего социального мира и соответственно не рассматривают несоответствие индивида требованиям общества как недостаток, требующий принудительного приспособления, а считают подобное рассогласование основным источником социальной динамики.
Термин «интерпретативная парадигма» был введен в начале 70-х годов американским социологом Т. Уилсоном в противопоставлении «нормативной» парадигме, наиболее ярко представленной в структурном функционализме Т. Парсонса.
На сегодняшний день проблема конструирования субъектом социального мира является самостоятельным объектом анализа, составляя предметное содержание психологии социального познания. Под конструированием при этом понимается, как отмечает Г. М. Андреева, «приведение в систему информации о мире, организация этой информации в связные структуры с целью постижения ее смысла». Результатом данного процесса становится создание человеком образа социального мира, частью которого является представление о самом себе как части этого мира — социальная идентичность. Этот образ становится для человека сотворенной социальной реальностью.
Согласно известной «теореме У. Томаса», то, что мыслится как реальное, становится реальным по своим последствиям.
Таким образом, для конструкционистского подхода к социализации важны следующие два положения:
- реальность социального мира и реальность внутреннего мира личности суть реальности постоянно познаваемые, осмысляемые и интерпретируемые, и в этом смысле — сотворенные;
- способность человека к функционально-смысловой интерпретации действительности связана с двумя особенностями его представлений о мире: имплицитной представленности в них «поля культуры» (нам не нужны специальные действия по идентификации объектов, если мы знаем их культурную функцию) и интенциональностью мы всегда способны представить себе объекты мира по-другому, чем они есть на самом деле).
Подобный подход позволил окончательно преодолеть традиции «жесткого» детерминизма в решении проблемы индивида и общества, что отразилось, в частности, в активном введении в социально-психологический анализ личности категории возможного — как при рассмотрении социального поведения, так и при выделении структурных составляющих Я-концепции.