Ребенок рождается и попадает в новый, чуждый для него мир. Холод, яркая освещенность, громкие звуки, воздушная среда, требующая другого типа дыхания, отсутствие питательных веществ, которые больше не поступают в готовом виде и которые нужно «добывать» самому, — ко всему этому надо адаптироваться, т. е. приспособиться. Период адаптации длится относительно недолго — 1—2 месяца. Это первый кризисный момент в жизни ребенка. Новорожденный в это по-настоящему тяжелое время в основном спит или находится в дремотном состоянии.
Постепенно в полудреме появляются как бы островки бодрствования. На 2—3-й неделе жизни ребенок начинает реагировать на резкие звуки, несколько позже, на 3—5-й неделе, — на яркие блестящие предметы. Благодаря слуховому и зрительному сосредоточению он становится все более активным. Все, на что новорожденный реагирует, он воспринимает эмоционально. Невозможно ошибиться в том, какие он при этом испытывает эмоции, — замирание, сосредоточенное внимание или недовольство, плач или, наконец, удовольствие, радость позволяют однозначно судить о состоянии ребенка даже постороннему человеку.
Когда ребенок начинает радостно реагировать на ухаживающего за ним взрослого человека, это означает, что период адаптации к новым условиям кончился. Реакция оживления свидетельствует о том, что ребенок вступает в младенческий возраст, продолжающийся до одного года.
Почему же так важна эта новая реакция? Оживляясь при виде мамы, вскидывая ручки и ножки, взвизгивая, улыбаясь, ребенок ожидает не только удовлетворения своих органических потребностей, но и общения. У него появляется новая, истинно человеческая потребность в общении с близким взрослым человеком. Если мама удовлетворяет эту потребность, разговаривая, лаская ребенка, одаривая его своей любовью, младенческий возраст становится периодом интенсивного и прогрессивного психического развития. Вообще, как писал С. Л. Рубинштейн, «свое подлинное человеческое существование человек обретает, поскольку в любви к нему другого человека (начиная с матери) он начинает существовать для другого человека».
Проблема общения — центральная в младенчестве. В одной из самых популярных на Западе теорий развития личности — теории Э. Эриксона — первым личностным свойством, сохраняющимся на всю жизнь, считается доверие к миру. Оно появляется в младенческом возрасте благодаря тому, что близкие взрослые заботятся о ребенке и удовлетворяют его потребность в общении. Ребенок, обладающий этим качеством, хорошо сосет молоко и спит, может легко расслабляться, не слишком беспокоится, когда мама исчезает из его поля зрения, так как «знает», что мама его любит, обязательно сделает все, что ему нужно, и никогда его не бросит. Если же такой уверенности нет, у младенца развивается недоверие к миру, что отрицательно скажется значительно позже, в трудной для выросшего ребенка ситуации.
Значит, если потребность в общении удовлетворяется недостаточно или неадекватно (без эмоциональной теплоты, проявления любви и нежности), у ребенка не формируется доверие к миру. Он растет напряженным и беспокойным. Это начало, истоки не вполне благополучного личностного развития. А если потребность в общении вообще не удовлетворяется?
Во время второй мировой войны французские и английские психологи описали явление, названное госпитализмом. Детей, оставшихся без матерей, помещали в госпитали, где за ними ухаживал медицинский персонал: они получали полноценное питание, их вовремя купали, пеленали и т. д. Однако, несмотря на хороший уход, дети крайне медленно развивались не только психически, но и физически, некоторые из них умирали. В современных детских учреждениях для сирот ситуация не столь трагична и госпитализм оказывается смягченным, но в то же время дети там по сравнению с домашними пассивны, нелюбознательны, боязливы, мало лепечут в младенчестве, а позже у них проявляются длительная задержка речевого развития, недостаточное умение играть с предметами, отсутствие инициативы в поведении.
Кроме потребности в общении очень важна для дальнейшего развития личности потребность в новых впечатлениях. Ее в полной мере может удовлетворить тоже только близкий взрослый человек. Известно, что младенца должны окружать не пустые однотонно окрашенные стены, а разнообразные привлекающие внимание предметы. С тех пор как ребенок научается схватывать руками игрушки и другие небольшие вещи (что происходит в 5—6 месяцев), мама специально организует его действия. Игрушка в младенческом возрасте часто всего лишь повод для общения: если с одной стороны манежа положить много новых ярких игрушек, а с другой поставить маму с одной-единственной в руках, ребенок поползет к маме. Главное в это время — непосредственно-эмоциональное общение с близким взрослым человеком, а не освоение окружающих предметов. Тем не менее без удовлетворения потребности в новых впечатлениях, без возможности рассмотреть, взять в руки, бросить, потрясти, попробовать на зуб различные вещи не будут развиваться активность и любознательность ребенка.
Как воспринимает младенец окружающих людей, предметы вокруг себя, свои собственные усилия, узнать невозможно. Чтобы получить представление об этом, обратимся к воспоминаниям Л. Н. Толстого — скорее, его гениальной догадке об ощущениях маленького ребенка.
«Вот первые мои воспоминания (которые я не умею поставить по порядку, не зная, что было прежде, что после; о некоторых даже не знаю, было ли то во сне или наяву). Вот они: я связан, мне хочется выпростать руки, и я не могу этого сделать, и я кричу и плачу, и мне самому неприятен мой крик; но я не могу остановиться. Надо мной стоит, нагнувшись, кто-то, я не помню кто. И все это в полутьме. Но я помню, что двое. Крик мой действует на них; они тревожатся от моего крика, но не развязывают меня, чего я хочу, и я кричу еще громче. Им кажется, что это нужно (т. е. чтоб я был связан), тогда как я знаю, что это не нужно, и хочу доказать им это, и я заливаюсь криком, противным для самого себя, но неудержимым. Я чувствую несправедливость и жестокость не людей, потому что они жалеют меня, но судьбы, и жалость над самим собой... И памятны мне не крик мой, не страдание, но сложность, противоречивость впечатления. Мне хочется свободы, она никому не мешает, и я, кому сила нужна, я слаб, а они сильны.
Другое впечатление — радостное. Я сижу в корыте, и меня окружает новый не неприятный запах какого-то вещества, которым трут мое маленькое тельце. Вероятно, это были отруби, и, вероятно, в воде и в корыте, но новизна впечатлений отрубей разбудила меня, и я в первый раз заметил и полюбил свое тельце, с видными мне ребрами на груди, и гладкое темное корыто, засученные руки няни, и теплую, парную, стращенную воду, и звук ее, и в особенности ощущение гладкости мокрых краев корыта, когда я водил по ним ручонками».
Что можно сделать достаточно объективно, так это судить об эмоциональном развитии ребенка по его поведению. Воспользуемся материалами дневников наблюдений.
На протяжении первого года жизни расширяется круг объектов, на которые эмоционально реагирует младенец, к которым он проявляет интерес.
Шестой месяц. «Саша тихо лежал в коляске и смотрел кверху. Вдруг над ним появились 9 больших самолетов, производя мощный гул. Мальчик сначала весь вытянулся и широко раскрытыми глазами следил за самолетами, потом вдруг, сложив губы треугольником, испуганно заплакал. Когда я заглянула к нему в коляску, он немедленно перестал плакать и начал радостно мне улыбаться».
«Все движущееся, издающее звуки, красочное привлекает его внимание. Подолгу Саша следит взглядом за петухом и курами, поднимает голову, смотрит на летящих галок, провожает взглядом проходящего мимо человека. Иногда, когда Саша плачет в комнате, стоит его вынести на улицу, он сейчас же перестает плакать и начинает воспринимать окружающее».
Десятый месяц. «На украшенную елку с зажженными свечами реагировал не слишком сильно; смотрел, но большого восторга не проявлял. Вообще можно сказать, что миниатюрные вещи привлекают его внимание гораздо больше, чем большие. Он, например, может очень долго и упорно тянуться к какой-нибудь крошечной ленточке или даже нитке; в этом отношении он обнаруживает тонкую наблюдательность
(Менчинская Н. А., 1957, с. 23, 24, 31).
Ярко, эмоционально дети реагируют на окружающих их людей. После того как ребенок начал бурно радоваться маме, он доброжелательно относится к любому человеку. После 3—4 месяцев улыбается знакомым, но обычно несколько теряется при виде незнакомого взрослого. Если незнакомец дружелюбен и пытается наладить отношения, ребенок успокаивается и отвечает ему тем же. Беспокойство при появлении незнакомых резко усиливается в 7—8 месяцев. Еще один интересный момент — возникновение избирательного отношения к разным людям, разнообразие эмоций и способов общения с ними.
Восьмой месяц. «Андрей стал смущаться. Появилось это, когда я болела и приезжала мой врач — Нина Дмитриевна. Она Андрюше очень нравится. Пока слушала меня, он стоял в кроватке, не сводил с нее глаз, тихо окликал и каждый раз, когда она оборачивалась, или тем более в ответ на комплименты опускал голову, потупив глаза, и смущенно теребил пустышку».
«На девятом месяце... он стал более осторожно встречать посторонних, «чужих» людей. Сразу уже улыбки не возникает, Андрюша долго внимательно смотрит на нового человека и, сидя у меня на руках, крепко прижимается ко мне, кладет голову мне на плечо. «Разгуливается» значительно позже, на руки к другому идет с опаской, оглядываясь на меня, и сидит там гораздо меньше, чем это было раньше».
Двенадцатый месяц. «К нам приехала Танечка — тетя Тата. Андрей с удовольствием повторяет: «Тата», радуется и ведет себя довольно бесцеремонно. Вообще он по-разному ведет себя с разными людьми... На Марину смотрел завороженно и только один раз, сидя у меня на руках, слегка дотронулся пальцами до ее щеки и губ — прикоснулся к красоте...»
(Из дневников И. Ю. Кулагиной).
Завершается младенческий возраст кризисом 1 года. Как и все последующие детские кризисы, он связан с резким возрастанием самостоятельности и появлением аффективных реакций. В год аффекты очень сильны: некоторые дети не только кричат и плачут, но и падают на пол, бьют по нему руками и ногами, могут даже сорвать голос. Аффективные вспышки у ребенка чаще всего возникают, когда взрослые не понимают его желаний, его слов, его жестов и мимики или понимают, но не выполняют того, что он хочет. Поскольку ребенок уже ходит или активно ползает по дому, резко увеличивается круг досягаемых для него предметов. Взрослые вынуждены убирать острые и хрупкие вещи, закрывать электрические розетки. Не все желания ребенка выполнимы, потому что его действия могут причинить вред ему самому или окружающим. Разумеется, ребенок и раньше был знаком со словом «нельзя», но в кризисный период оно приобретает особую актуальность.
Аффективные реакции при очередном «нельзя» или «нет» могут стать бурными и затяжными. Чаще всего появление сильных аффектов у ребенка связано с определенным стилем воспитания в семье. Это или излишнее давление, не допускающее даже небольших проявлений самостоятельности, или непоследовательность в требованиях взрослых, когда сегодня можно, а завтра нельзя или можно при бабушке, а при папе — ни в коем случае. И конечно, большие неприятности приносит воспитание «кумира семьи». Когда ребенку практически все позволяется, все можно, и вдруг родственники испуганно или виновато сообщают ему, что что-то нельзя и опасно, это не может не вызвать у «кумира» сильного аффекта.
Установление новых отношений с ребенком, предоставление ему некоторой самостоятельности, т. е. большей свободы действий в допустимых пределах, наконец, терпение и выдержка близких взрослых смягчают кризис, помогают ребенку избавиться от острых эмоциональных реакций.